Королевские милости - стр. 46

В ответ раздался негромкий голос старого Луто, бога математики и уловок, чьим пави была черепаха, прозвучавший подобно плавникам, рассекающим волны, подобно шороху раковины на залитом лунным светом песке:

– Уверяю, я тут совершенно ни при чем, брат мой. Да, я обладаю даром прорицателя, но то, что произошло, удивило меня не меньше, чем тебя.

– Значит, это близнецы Кокру, сестры огня и льда?

И тут же прозвучали два других голоса – один неблагозвучный и резкий, а другой гармоничный, негодующий и одновременно спокойный, подобный потоку лавы, текущему рядом с ледником. То были Кана и Рапа, богини огня и льда, смерти и сна, со своими воронами.

– Смертные находят знамения там, где пожелают. Мы не имеем ни малейшего отношения к тому, что произошло…

– Но можете не сомневаться: мы положим этому конец. Даже если Кокру живет в сердце только одного человека…

Их прервал Киджи:

– Поберегите силы. Сначала вам нужно найти такого человека.

В Фаруне, на Северном Таноа, самом отдаленном из островов, командующего Датуна Затому встревожили вести о восстании на Большом острове.

Получить надежные сведения было совсем не просто. Во многих районах воцарился хаос. Разбойники Хуно Крима и Дзапа Шигин заявили, что отыскали законного наследника трона Кокру и новый «император» обещал сделать аристократом любого командующего, который приведет свои войска под его знамена.

Беспорядки начались по всей империи. С тех пор как генерал Гота Тоньети совершил самоубийство и был казнен генерал Туми Юма, в имперской армии так и не появилось достойного главнокомандующего. В течение двух лет регент и юный император, казалось, не вспоминали о существовании армии, предоставив местным командирам самостоятельно решать все вопросы.

Теперь, когда начался мятеж, все в Пэне были ошеломлены, и даже через месяц имперская армия продолжала оставаться без главнокомандующего, который повел бы ее против мятежников. В результате командирам гарнизонов приходилось принимать решения самостоятельно.

«Трудно понять, в каком направлении дуют ветры, – подумал командующий Затома. – Возможно, лучше самому проявить инициативу, и чем раньше я выдвинусь, тем значительнее будет мой вклад. „Герцог Затома“ звучит очень неплохо».

Намного увереннее, чем в седле, командующий чувствовал себя за письменным столом, поэтому нуждался в хороших, толковых лейтенантах. Здесь ему повезло – ведь он находился в Фаруне. Таноа очень долго считался одним из самых неспокойных в Дара, потому что на острове едва ли не в последнюю очередь поселились ано, которым пришлось умиротворять воинственных местных жителей. В Фаруне даже девушки учились метать дротики, а каждый мальчик старше пяти лет мастерски владел копьем.

Затома считал, что, если обратиться к нужным людям, в знак благодарности за то, что он поможет им вернуть хотя бы часть утерянной их семьями чести, они будут верно ему служить. Он станет мозгом, а они – руками.

Фин Цзинду, когда шел по похожим на пещеры залам и длинным коридорам своего родового замка, изо всех сил старался, чтобы эмоции не отражались на его лице. Он не был здесь четверть века, с того самого черного для клана Цзинду дня, когда его вышвырнули отсюда вон. Теперь он оказался здесь по зову Датуна Затомы, простолюдина в одеждах победителя. Нет, совсем не так Фин представлял свое возвращение.