Король воронов - стр. 15

– Держу, – сказал Ронан, возя пальцами по поверхности.

«Помоги мне не выпустить ее». Он, видимо, только подумал это, но не сказал вслух.

Девочка-Сирота начала плакать.

– Осторожно, осторожно!

Она едва успела договорить, как он почувствовал…

Что-то?

Кого-то?

Кого?

Это была не холодная и сухая змеиная чешуя. Не теплое и быстрое сердцебиение кротов. Не мягкость червей, похожих на шевелящуюся землю, не гладкая малоподвижная плоть личинок.

Это было что-то темное.

Оно текло.

Не столько существо, сколько НЕ существо.

Ронан не стал ждать. Он сразу же распознал кошмар.

– Девочка, – позвал он. – Вытащи меня.

Одной рукой-корнем он схватился за волшебную кожу, спешно пытаясь запомнить это ощущение. Вес, плотность, реальность…

Девочка-Сирота копала руками землю вокруг Ронана, как собака, издавая тихие испуганные звуки. Как же она ненавидела его сны.

Тьма, которая не была тьмой, ползла к Ронану сквозь землю. Она пожирала то, к чему прикасалась. Или, точнее, сначала оно было, а потом переставало быть.

– Быстрее, – сказал Ронан, отступая вместе с кожей, которую стискивал своими корнями-пальцами.

Он мог бросить волшебную кожу и проснуться.

Но он не хотел ее бросать. Она могла помочь Ганси.

Девочка-Сирота ухватила его за ногу, или за руку, или за одну из ветвей. Она тянула, тянула, тянула, пытаясь вытащить Ронана из-под земли.

– Керау, – плакала она.

Темнота проедала себе путь наверх. Если бы ей удалось схватить Ронана за руку, он, возможно, проснулся бы без руки. Он еще мог обойтись малой кровью…

Девочка-Сирота выдернула его из земли и упала. Тьма вырвалась из дыры за спиной у Ронана. Не успев ни о чем подумать, он накрыл девочку собой.

«Нет ничего невозможного», – сказал лес, или мрак, или Ронан.

Он проснулся. Он не мог двинуться, как всегда бывало, когда Ронан выносил из сна предмет – любого размера. Он не чувствовал собственных рук («Пожалуйста, – подумал Ронан, – пожалуйста, пусть у меня еще будут руки») и ног («Пожалуйста, пожалуйста, пусть у меня еще будут ноги»). Несколько долгих минут он провел, глядя в потолок. Ронан лежал на старой клетчатой кушетке в гостиной и смотрел на те самые три трещины, которые много лет подряд складывались в букву М. Вокруг пахло орехами и самшитом. Бензопила, вспорхнув, взлетела над кушеткой и тяжело опустилась ему на левую ногу.

Значит, у него как минимум осталась одна нога.

Ронан никак не мог сформулировать, чтó делало ту тьму такой жуткой – теперь, когда он ее не видел.

Его пальцы медленно обрели подвижность. Значит, они тоже уцелели.

Волшебная кожа лежала рядом, она наполовину сползла с кушетки. Кожа была прозрачной и нематериальной на вид, в грязи, местами порвана в клочья. Все конечности у Ронана остались на месте, а вот одежда нуждалась в стирке. Еще он умирал от голода.

Мобильник загудел, и Бензопила, хлопнув крыльями, перелетела на спинку кушетки. В норме Ронан не стал бы отвечать на звонок, но воспоминание о пустоте во сне так смутило его, что он, воспользовавшись своими едва ожившими пальцами, вытащил телефон из кармана и убедился, что это не Мэтью.

Сообщение прислал Ганси. «Пэрриш хочет знать не убился ли ты во сне прямо сейчас пожалуйста сообщи».

Прежде чем Ронан успел выразить какие-либо чувства по поводу осведомленности Адама, Бензопила вдруг низко пригнула голову. Перья у нее на шее встали дыбом. Она насторожилась. Взгляд птицы был устремлен на какую-то точку в другом конце комнаты.