Король на именинах - стр. 25
– Нет, просто Петр Алексеевич боится, что его трогать нельзя, может не доехать, – уже отказавшись от попыток вставлять в разговор блатные словечки, сказал санитар с дипломом.
Шнур задумался, жизнь научила его усматривать в мелочах большой смысл. Если что-то происходит не совсем так, как обычно, значит, возникло подводное течение. Он переглянулся с Хазаром, тот чуть заметно кивнул, что означало: и я так думаю.
– Пусть Кувадла решает, что с ним делать. Если захочет, совет мы ему дадим.
– Так будет справедливо, – подтвердил Хазар и сделал Александровичу знак, чтобы исчез.
– Мутка какая-то, – проговорил Шнур, приблизившись к Хазару так, что они почти соприкоснулись лбами.
– Сперва малява от Монгола пришла, – прошептал Хазар, – а теперь реанимобиль приедет посреди ночи ради крысы. Ты прав, мутка. Думаешь…
Обычно за решеткой не принято интересоваться, кто и про что думает. Здесь каждый отвечает только за себя. Скажешь не то, после ответишь.
– Вскрытие покажет, – невесело улыбнулся Шнур, – если кто решил «на лыжи» встать, мы бы знали.
– Отморозков теперь хватает… – заметил Хазар и принялся сдавать «стиры».
Дьяка будить он так и не решился.
Вызов реанимобиля в Бутырку из двадцатой больницы был делом исключительным, но вполне объяснимым. Именно в «двадцатку» доставляют арестантов, если им не могут помочь в тюремной больнице.
Уже было немного за полночь. Реаниматолог – доктор Иванов спустился к машине в сопровождении дюжего ассистента и хрупкой женщины-медсестры в белом халате. Она держала в руке блестящий чемоданчик, украшенный красным крестом. Ассистент был молод и, возможно, поэтому постоянно улыбался, глядя на стройные ноги женщины, выглядывающие из-под короткого халата.
Иванов сел рядом с водителем. Микроавтобус неторопливо выехал с больничного двора с выключенными мигалкой и сиреной. Не успел ассистент и подмигнуть медсестре, которая ему нравилась, как в окошко, отделяющее водительскую кабину от напичканного медицинским оборудованием салона, просунул голову доктор Иванов.
– Забыл сказать. По дороге мы подберем моего коллегу, мне без него не обойтись, вы уж будьте с ним полюбезней, – сказал Иванов и тут же задвинул матовое стекло, словно боялся, что его начнут расспрашивать.
– Однако, – произнесла медсестра, – ты знал?
– Первый раз слышу, чтобы Иванов сам не мог справиться. – И тут же ассистент расплылся в улыбке. – Лучше не думай об этом. У каждого из нас есть свои тайны.
– У меня тайн нет.
– А у меня есть несколько страшных тайн. Одна из них, что я неравнодушен к красивым женщинам. Один вид открытой до середины бедра женской ноги приводит меня в состояние…
Медсестра тяжело вздохнула:
– И это говорит медик? Настоящий медик должен уметь абсолютно равнодушно воспринимать человеческое тело.
– Я так не считаю. Например, для меня оперировать мужчин и молодых женщин совсем не одно и то же. Мужика и старуху режу спокойно, а прежде чем разрезать нежную женскую кожу…
Договорить и выяснить отношения им не дали. Реанимобиль затормозил. Боковая дверца отъехала, и в салон неумело забрался крепко сложенный мужчина в накинутом на плечи белом халате. Чувствовалось, что внутри подобной машины он оказался впервые, хотя, если верить словам доктора Иванова, мог бы и его самого поучить.