Король драконов и Принцесса-Апельсин - стр. 80

Но потрясения этого утра не закончились.

- Простите, а что делает ваш брат? – спросила я у Тюнвиля, когда до берега оставалось локтей двадцать.

Брат короля соизволил приоткрыть глаза и чуть повернуть голову:

- Раздевается, - сказал он очень любезно. – Одежда-то на нём вся мокрая. Надо переодеться.

- Вижу, что раздевается, - сквозь зубы процедила я, - и понимаю, что мокрая. Но, кажется, тут вокруг дамы, если господа не заметили.

Король Рихард выбрался на бережок и решил разоблачиться тут же, не заходя в шатёр, который уже поставили.

- А я быстрее добрался! – встретил нас дракон радостным воплем и одним движением стащил через голову рубашку. – Хороша водичка! Бодрит! – и он расстегнул поясной ремень, пританцовывая и встряхивая косматой головой.

Неужели, будет раздеваться перед всеми?..

Я смотрела на короля Рихарда, хотя лучше было бы презрительно отвернуться. Но, боюсь, в тот момент на него смотрели все. Солнце заливало песочный пляж, отчего он казался золотым. Синее небо – даже не с чем сравнить этот ясный, чистый цвет – и сапфиры померкнут на его фоне. И мужчина, который казался продолжением этого света, этой земли и моря, которое уступало небу голубизной, но превосходило глубиной и мощью. И то, что этот мужчина раздевался напоказ, показав сначала мускулистый торс, а потом – крепкие и прямые, как столбы, ноги, мощные ляжки и… кое-что ещё, что присутствует у каждого мужчины – я вдруг поняла, что так и должно было быть. Это так же естественно, как купаться в море голышом, а не в длинной рубашке и чепце.

Это была свобода – безумная, беспредельная, такая манящая и… недосягаемая для меня.

Только представить, чтобы я вот так же бесстыдно сбросила одежду при свете солнца… И ещё точно так же пританцовывала при этом, поводя бёдрами, словно намекая на любовные страсти… Нет, это невозможно!..

А для дракона – вполне обыденное дело.

Почему им позволено то, что не позволено людям?

Почему такая несправедливость? Это ведь они прокляты небесами, а не мы.

Дамы на берегу пришли в замешательство, когда король предстал перед ними голенький, как горошек, вылущенный из стручка, но постарались сделать вид, что ничего не заметили. Хильдика – вся красная – дрожащим голосом командовала музыкантами, которым полагалось развлекать его величество сегодня вечером. Но слушал её только старый флейтист, который был подслеповат на оба глаза.

Привязав лодку, я пошла к разбитым шатрам, а по пути сказала королю, которому слуги уже тащили рубашку и штаны:

- Постыдились бы, ваше величество.

- А вы завидуете, ваше высочество? – хохотнул он. – Или смущены?

- Я уже видел вас голышом, - пожала я плечами, - в бане. Завидовать нечему.

- Нечему? – поразился он. – Так сказать может только тот, кто превосходит меня во всём! Вы превосходите, принц? Может, покажете, что значит – королевский размер?

- Достаточно того, что вы всё показали, - скупо улыбнулась я в ответ. – Пойду, скажу поварам, чтобы занялись уловом.

- Мою рыбину пусть зажарят на углях! – велел Рихард. – И побольше масла!

- Насколько я помню, вы предпочитаете мурен, а не кефаль, - не удержалась я.

- Это была шутка, - объявил Рихард, забрав подштанники, что протянул ему один из слуг. – Вообще-то, я предпочитаю женщин. А вы, принц?

- А я предпочитаю баранину, - ответила я ему в тон. – Людоедством не промышляю, - и ускорила шаг, чтобы больше не слышать скабрезных намёков.