Король - стр. 13
Предугадывая, какое любопытство вызовет наше появление, я предложил королю сделать так: мы с Генри Тьютоном войдем первыми, а он, сутулясь, чтобы немного скрыть свой гигантский рост, – одним из последних. Судя по лицам наших спутников, едва ли кто-нибудь из них осмелился бы предложить подобное, но Ричард согласился. Он держался тихо, даже покорно, и мне стало больно от этого.
Таверна не сильно отличалась от подобных заведений во Франции и Англии. Полы покрывала подстилка из сена, и, судя по запаху прокисшего пива и прогорклого жира, ее давно не меняли. Люди сидели на лавках и стульях из грубо отесанных досок, пили и беседовали. Кто-то фальшиво пел. Две собаки ссорились из-за кости, а рядом с ними, ничего не замечая, дрых лицом вниз какой-то пьяный. Остроглазый кабатчик отвесил слуге-мальчишке подзатыльник за пролитое пиво и с подобострастной улыбкой подскочил к купцу у стойки.
Пока мы устраивались в дальнем углу, все наблюдали за нами. Стараясь говорить потише, мы следили за тем, чтобы плащи прикрывали наши мечи. Короля возмутило, что нас не бросились обслуживать сразу. Всегда несдержанный, он взорвался, когда служанка не заметила, что он подзывает ее. Он рявкнул, требуя подать немедленно кувшин лучшего вина. При этой вспышке все головы повернулись в нашу сторону, и я простонал про себя. Надежда на то, что Ричард сможет затеряться среди нас, с самого начала была тщетной. Могучего сложения, с приметной гривой золотисто-рыжих волос, он бросался в глаза, как белая ворона.
Посетители прибывали, и постепенно на нас перестали глазеть. Чувствуя, как окоченевшие ноги и руки возвращаются к жизни, мы обратились мыслями к еде и выпивке. Служанка принесла королю вина и заодно несколько кувшинов с местным пивом, оказавшимся, к моему удивлению, весьма недурным. За ними последовали тепло встреченные миски с похлебкой и блюда с хлебом и сыром. Набив живот, я снова, как бы из любопытства, обвел взглядом комнату и с облегчением убедился, что за нами никто не наблюдает.
Утолив голод, мы не стали задерживаться в общем зале. Как я сказал королю, чем меньше людей нас увидит, тем лучше. Комната наша располагалась на первом этаже, всю обстановку составляли четыре кровати и сундук. Лучшую постель занял король. Вторая досталась клирику Ансельму. Гийом де л’Этан, Роберт де Тернхем и я разыграли оставшиеся две на монете, и я проиграл. Много спать этой ночью не придется, подумал я. Люди разлягутся на полу плотно, как сельди в бочке, последуют неизбежные походы к ночному горшку, и вставший перебудит всех остальных. Король сразу улегся, сославшись на усталость. На лбу у него блестели капли пота; я молился, чтобы они не означали возвращения четырехдневной лихорадки, давно мучившей его. Рис сел на страже у двери, а остальные занялись своими делами: кто-то пристраивал к камельку мокрые сапоги, кто-то смазывал или точил клинки.
Мне не хотелось спать, но и настроения для разговоров тоже не было. Сидя на полу и слушая вполголоса чужие беседы, я впал в невеселые раздумья. Я проклинал наше невезение, врагов, поджидавших за каждым углом, штормы, сбившие нас с пути. Проклинал плохую погоду, преследовавшую нас все время, Энгельберта, Мейнарда, герцога Леопольда и императора Генриха. Проклинал комнату с плесенью по углам, в которой мы оказались, и блох, которые наверняка накинутся на нас, стоит только сомкнуть глаза.