Корабли с Востока - стр. 36
Мэго-химэ, принцесса клана Тамура, была отдана в клан Датэ двадцать лет назад, когда ей исполнилось двенадцать. Не самый ранний возраст. Ее собственная дочь, первенец, сговоренная за младшего из сыновей Иэясу, отправилась в клан Токугава, когда ей исполнилось пять. Впрочем, оно и к лучшему, что Ирохи сейчас здесь нет.
Ироха, как известно, имя мужское. Когда госпожа впервые готовилась рожать, все, разумеется, ждали появления наследника, вот и приготовили имя заранее. Но родилась девочка. А господин князь высказался в том смысле, что мальчик, девочка, какая, к каппе, разница – как решили, так и назовем. Эту историю передают в столице как очередную байку об «этих сумасшедших Датэ». Сама госпожа воспринимает ее как нечто естественное. Она многому научилась за эти двадцать лет – и обыкновения клана усвоила вполне. Это здешние могут ронять челюсти, когда женщина занимает место в государственном совете, решает политические и финансовые вопросы открыто, а не из-за ширмы, как это делается в приличном обществе. Научилась и заставила принимать окружающих. А что выражается порой с солдатской прямотой – так могут быть у благородной дамы маленькие слабости?
Во всем прочем она сейчас допускать слабостей не может. Потому что заложники Датэ и их союзники в столице – в самой сложной ситуации за эти десять лет.
Все уже знают, что произошло после битвы при Сэкигахаре. Все понимают, что в действительности еще ничего не решено. Мори Тэрумото, официальный командующий Западной коалиции, не вступая в сражение, отвел свои войска к столице. Можно спорить, что это было – предательство по отношению к Исиде Мицунари или мудрый тактический ход. Итог один: Мори здесь, в столице, и войска его в целости, а что творится в лагере Восточной коалиции, Мэго-химэ может только предполагать. С большой долей достоверности, но лишь предполагать.
Действия тех, кто засел сейчас в Осакском замке, также в области предположений. И хотя цитадель гораздо ближе к полю боя – башни из окна видны, предугадать труднее, ибо с логикой тамошние насельники не дружат. Если б в замок вернулся Исида Мицунари, положение сделалось бы куда более опасным, но по крайней мере осмысленным, открытым предвидению и игре. Но об Исиде ничего не слышно, неизвестно даже, жив ли он.
В замке люди разные, очень разные. По сведениям, даже кое-кто из заложников подтянулся, чтоб доказать свою верность дому Тоётоми. Но в отсутствие Исиды претендовать на единоличные решения будет мать наследника, госпожа Ёдогими. Ее-то в первую очередь Мэго-химэ и поминает. Тоже в мужском роде. Потому что так грубее.
Когда ей сообщают, что общества госпожи ищет дама Кодзосю, Мэго-химэ немедленно велит провести гостью к себе. Они давно не виделись, кажется, с тех пор, как дама Кодзосю переехала вместе с госпожой Кита-но-Мандокоро в храм Санбондзи. После смерти тайко его вдова жила там под защитой брата, Киноситы Иэсады. И если сейчас пришла ее доверенная дама, на то есть важная причина. Очень важная.
Монахиня привычно кланяется, принцесса столь же привычно произносит слова приветствия. Дама Ямаока занимает место у входа. Просто так, на всякий случай.
Они знакомы уже полных десять лет. После приезда принцессы в столицу дама Кодзосю взяла ее под опеку и выручала в нескольких случаях, когда природная вспыльчивость ставила Мэго-химэ на край пропасти. Тогда принцесса думала: просто старшая женщина берет под крыло молодую, так водится, и, вероятно, госпожа ее велела так сделать. Просто для того, чтоб Мэго-химэ своим лексиконом не доводила регента до удара. Только позже Мэго-химэ стало известно, какие у дамы Кодзосю дела с ее мужем. Впрочем, всех агентов князя Датэ в столице она не знает до сих пор, всех знает только сам князь. И еще, может быть, Катакура. И что за печаль? За эти годы она обзавелась своей агентурой. И способна сама пройти по краю пропасти, без того, чтоб ее хватали за край шлейфа.