Корабль невест - стр. 34

А вот чего она даже представить себе не могла, так это жутких заторов на дорогах до самой Сиднейской гавани; машин, бампер к бамперу ползущих под свинцовым небом в бесконечной веренице транспорта; толп осаждающих вход в порт людей, которые, надрывая глотку, приветствовали тех, кто или был от них слишком далеко, или настолько оглох от стоявшего кругом шума, что в любом случае ничего не слышал. Духовой оркестр, продавцы мороженого, потерявшиеся дети. Тысячи людей, которые, спотыкаясь и работая локтями, прокладывали себе дорогу в толпе. Общая истерика молодых женщин и нагруженных багажом родителей, которые с отчаянными воплями пытались пробиться в этом людском водовороте к огромному серому судну. Нервозное ожидание, как морской туман, повисло над портом.

– Черт возьми, при такой скорости мы никогда не доберемся! – Марри Донливи сидел за рулем пикапа и курил сигарету за сигаретой, его веснушчатое лицо было мрачным.

– Успокойся, папа. – Маргарет положила руку ему на плечо.

– Этот мужик ведет машину как идиот. Ты только посмотри, чешет почем зря языком и даже не видит, что все уже тронулись. Ну давай пошевеливайся! – Он изо всех сил нажал на гудок, в результате чего машина впереди дернулась и заглохла.

– Папа, ради бога, это ведь не одна из твоих коров! Послушай, все прекрасно. У нас все будет прекрасно. Если мы окончательно застрянем, я могу выйти и пойти пешком.

– Она вполне способна раскидать машины своим чертовым пузом. – Сидевший на заднем сиденье Дэниел в очередной раз очень грубо высказался о ее животе, который он иначе как брюхом не называл.

– Но сперва я накидаю тебе, если ты не будешь следить за языком. Причем даже не животом, а просто рукой.

Маргарет наклонилась, чтобы погладить терьера, сидевшего на полу между ее ног. Мод Гонн то и дело принюхивалась к доносившимся из открытого окна незнакомым запахам: морской соли, выхлопных газов, попкорна и дизельного топлива. Мод была очень старой и полуслепой, шерсть на носу уже местами поседела. Когда Маргарет исполнилось десять лет, мать подарила ей на день рождения собаку, поскольку, в отличие от братьев, на ружье Мэгги вряд ли приходилось рассчитывать. Маргарет поставила на колени корзинку и в четырнадцатый раз проверила, все ли бумаги на месте.

– Да оставь ты в покое эту корзину! Кстати, а где сэндвичи, что положила туда Летти?

– Должно быть, я их выложила, когда носилась с корзинкой по дому. Прости, но утром у меня уже просто ум за разум заходил.

– Ладно, будем надеяться, что тебя покормят на борту.

– Она стала такой прожорливой, что им точно потребуется дополнительный корабль для ее еды.

– Дэниел!

– Папа, все нормально.

Сердитое лицо брата пряталось под отросшей челкой. Похоже, он не мог заставить себя посмотреть сестре прямо в лицо. Маргарет хотела погладить его по плечу, сказать, что все понимает и не держит на него зла, но боялась, что он снова ее оттолкнет, а у нее уже просто не оставалось моральных сил на очередную ссору – ведь вот-вот должен был пробить час расставания.

Летти возражала против того, чтобы он ехал. Считала, что его мрачный вид – дурной знак перед дальней дорогой.

«Вряд ли тебе будет приятно, если последним воспоминанием о семье станет вот такое лицо», – сказала она, когда Дэниел в очередной раз хлопнул дверью.