Копи царицы Савской - стр. 36
Мануэль был набожным католиком, но читать не умел. Никто не позаботился обучить его грамоте. Разглагольствования миссионеров, которые наводнили Африку в надежде обратить в истинную веру дикие племена, усыпляли его еще быстрее, чем стрекот цикад. Он что-то слышал от переселенцев о золотых шахтах в лесах мопани[3], но не придавал этому значения. Золотая лихорадка обошла его стороной.
Пожав плечами, он двинулся дальше. Солнце светило прямо ему в лицо, но он привык к зною. Зато Андре просто изнемогал. Его нос покраснел и облупился, ресницы и брови выгорели, губы потрескались.
– Давай отдохнем, – гундосил он в спину Мануэля, который неторопливо шагал вперед. – Я больше не могу…
– Дойдем до тех кустов, там, в тени, остановимся.
Проводник махнул рукой в направлении высоких густых зарослей. Андре брел из последних сил.
– Это акация? – удивленно пробормотал он, разминая в пальцах узкие листочки. – Ей-богу, акация!
Проводник отстал, подыскивая место для привала.
Углубившись в заросли, Андре вскрикнул от неожиданности. Кусты поредели, и его восхищенному взору открылась величественная стена высотой около десяти метров. Камни были не обработаны и сложены один на другой без всякого скрепляющего материала.
– Мануэль! – вне себя от возбуждения завопил Андре. – Иди сюда! Скорее!
Они изъяснялись на ломаном испанском и зачастую толком не понимали друг друга. В таких случаях интонация и язык жестов успешно заменяли им слова.
Проводник прибежал на крики белого путешественника, вообразив, что тот увидел ядовитую змею или произошло нечто еще более ужасное. Уставившись на каменное сооружение, он застыл как вкопанный…
Они обошли стену, имевшую закругленную форму, дивясь тому, как посреди саванны кто-то сумел построить такую махину.
– Это развалины дворца Соломона! – лихорадочно повторял Андре. – Или царицы Савской! Здесь она добывала из-под земли золото и продавала в Иерусалим. Финикийцы причаливали в Софале… потом добирались сюда… потом… Но где же копи?.. Где рудники?..
Он метался вдоль стены, ощупывал камни руками, смеясь и плача. Мануэль смотрел на него как на безумца, опасаясь за его рассудок. Обнаружив проем в стене, Андре устремился внутрь грандиозного сооружения. Там тоже росли деревья и выступали из травы обломки каменных стен, правда, куда меньших размеров…
Проводник шел за ним по пятам. Вдруг в углу между камнями что-то блеснуло. Неужели… кости? Человеческие кости! От скелета почти ничего не осталось, кроме черепа, нескольких выбеленных солнцем ребер и косточек от позвоночника. Путник как будто присел на плоский широкий камень… где его настигла смерть. Дело довершили птицы, муравьи и прочие обитатели саванны. Кости покрупнее, вероятно, растащили гиены.
– Смотри, Мануэль… – испуганно вымолвил русский. – От чего погиб этот человек?
– Может, от укуса змеи… Или его кто-то убил.
Рядом с костями валялись пара железных пряжек и нательный крестик с распятием.
– Это европеец?
– Похоже на то… или один из африканеров[4]…
– Надо бы похоронить его…
– Я не собираюсь копать яму! – возмутился проводник. – Я буду отдыхать, а ты копай, если хочешь.
Андре решил не настаивать. В конце концов, несчастный пролежал тут не один год, полежит еще немного. Пока сюда не заявятся ученые и золотоискатели.
Наивный, он не предполагал, чем закончится их с Мануэлем вылазка и что пройдет несколько лет, прежде чем древние развалины посетит немецкий геолог Карл Маух и его «открытие» станет сенсацией. В Африку хлынут любители легкой наживы, но загадочная страна Офир так и останется мифом. Только в 1890 году отряд англичан отправится в долину реки Лимпопо и официально подтвердит рассказы Мауха. Будут ходить упорные слухи о старых свитках, в которых описаны копи, откуда раз в три года премудрый Соломон получал золото, – однако своими глазами никто этих свитков не увидит и несметных сокровищ не отыщет. «Копями царя Соломона» попеременно будут объявлять то одни, то другие древние рудники, и охота за библейским золотом пойдет на спад…