Копье Милосердия - стр. 21
Звезда привела магов к двухэтажному дому и после яркой вспышки, на мгновение осветившей весь Вифлеем, стала удаляться от земли, пока не превратилась в одну из крохотных светящихся пылинок, усеявших весь небосвод. Удивительно, но несмотря на то что уже начала заниматься утренняя заря, улицы города оказались пустынны, словно все горожане вымерли. Даже многочисленные сторожевые псы не лаяли, когда маги вышагивали по узким улицам и переулкам Вифлеема.
Маги смущенно топтались на месте, не решаясь будить хозяев. Неожиданно раздался детский плач, и крохотное оконце на первом этаже осветилось. Маги удивленно переглянулись – судя по запаху навоза, нижний этаж приспособили под хлев.
У иудеев было принято иметь в доме небольшое количество домашнего скота, который обитал на первом этаже. Там же хранились запасы еды, корм для животных и орудия труда. Часто на первом этаже находилась кухня и даже столовая. Семейные спальни всегда располагались на втором этаже, называемом верхним жильем (гостиницей). Находясь в доме, животные были защищены от воров; кроме того, теплом своих тел они поддерживали температуру в доме в холодные ночи.
Но почему святое семейство ночует не в верхнем жилье? Ответ на этот вопрос нашел Мелхиседек:
– В Иудее сейчас идет перепись населения, – объяснил маг. – Похоже, родители Саошианта живут в другом месте. Но в связи с переписью они должны явиться в родные места. Видимо, дом уже переполнен прибывшими для прохождения переписи родственниками, поэтому в гостевых комнатах святому семейству и не нашлось места. Скорее всего верхнее жилье заняли родственники, старшие по возрасту и общественному положению.
Маги постучали в низкую дверь. Спустя какое-то время она отворилась и на пороге появился уже немолодой мужчина. В руках он держал жировой светильник, пламя которого высвечивало седины в его бороде. Позади него виднелась загородка с овцами и козами; их глаза светились, как много маленьких лун. Увидев, КТО перед ним, мужчина хотел пасть на колени, но быстрый Гатаспа подхватил его и заставил принять вертикальное положение.
Нужно сказать, что маги успели переодеться. Они сбросили запыленные темные одежды и надели на себя расшитые жемчугом и драгоценными каменьями дорогие плащи, приличествующие их сану. На Мелхиседеке был темно-зеленый бархатный плащ с желтым шелковым подбоем, на Вифисарии – белый, а Гатаспа щеголял в алом, как кровь, плаще, отороченном по краям золотой бахромой. Свои фригийские колпаки, уместные для путешествий, маги заменили на небольшие золотые венцы, напоминавшие короны. Это был знак того, что они принадлежат к Посвященным Главного Круга.
Маги вошли в помещение. Младенца успели покормить, он уже не плакал, а улыбался. От него исходило свечение, но этого никто не видел, кроме магов. Взволнованные до глубины души Мелхиседек, Вифисарий и Гатаспа приблизились к матери, которая держала дитя на руках, и пали ниц…
Вечером того же дня Святое семейство – Мария с младенцем и Иосиф – уже находились далеко от Вифлеема. Старший из магов, седобородый старец (семейство приняло их за восточных царей), посоветовал немедленно уйти из Вифлеема. Он сказал, что оставаться в городе для их семьи опасно, потому что царь Ирод может покуситься на жизнь младенца, и лучше бы им вовсе покинуть Иудею и отправиться в Египет; там их приютят и дадут угол, где можно будет какое-то время пожить.