Копье Милосердия - стр. 15
– Оставь нас, – сказал Мелхиседек, обращаясь к Артабану.
Артабан не смог скрыть разочарования, но подчинился беспрекословно; его статус не позволял ему присутствовать на тайном совещании магов столь высокого ранга. Когда он удалился, Мелхиседек сказал:
– Покажите…
Вифисарий развернул длинный сверток и перед глазами старого мага предстало великолепное копье с подтоком – нижней оковкой древка. Мелхиседек осторожно провел пальцем по лезвию наконечника и молвил с благоговением:
– Звездный металл…
– Именно так, мудрейший, – ответил Вифисарий. – Посланец небес, как ты предсказывал, прибыл вовремя.
– Что ж, теперь нас ничто не держит. Будем собираться в дальний путь. Дело у нас очень важное, поэтому нам нужно достойное сопровождение. Об этом позаботится Артабан, коль уж ему стало известно о вашем прибытии.
– Когда пойдем?
– Как только Муштари* и Кейван* в очередной раз сойдутся вместе в созвездии Рыб, нам будет подан знак свыше. Что он собой представляет, я пока не знаю. Но мы должны быть готовы отправиться в дорогу в любой момент.
– Куда будем держать путь?
– Тут и гадать нечего. Созвездие Рыб – символ Иудеи. Кейван олицетворяет народ Израилев, а Муштари – повелителя. Но где точно находится младенец Саошиант, будущий Царь Царей, нам придется выяснить на месте.
– Царю Ироду, который сейчас правит в Иудее, может не понравиться наше появление в пределах его государства, – осторожно заметил Гатаспа. – И потом, к магам первосвященники иудеев относятся весьма предвзято…
– Так оно и случится, – нахмурился Мелхиседек. – Но у нас будет время избежать злой участи. А теперь я хочу показать вам свой дар… – С этими словами старый маг нажал на какой-то рычажок, и в тумбе стола открылась потайная дверка.
Мелхиседек достал из тайника золотую чашу божественной красоты. Ювелир покрыл ее чеканными изображениями людей и животных, которые как бы составляли единую процессию. А понизу и поверху чаши шел растительный орнамент. Неведомый чеканщик был великим мастером. Миниатюрные изображения людей были настолько близки к оригиналам, что хорошо просматривались не только лица, но даже волосы и детали одежды.
– Потрясающе! – выдохнул восхищенный Вифисарий.
– Золотой песок для изготовления чаши добыт из заброшенных копей царя Соломона, – сказал Мелхиседек. – Я совершил туда путешествие два года назад, хотя, должен вам сказать, места там дикие, местные племена свирепые, и мне пришлось очень нелегко.
Гатаспа, который втайне считал свое путешествие от гор Гиндукуша к Вавилону едва не эпическим подвигом, смутился и мысленно преклонился перед Мелхиседеком; в его-то годы – и такие трудности…
Авл Кассий, декурион* одного из восточных римских легионов, тоскливо смотрел на пыльный караванный шлях, который вел на север, в Сирию. Вместе с такими же ветеранами, как и сам, Авл Кассий охранял таможенный пост на границе Иудеи. С некоторых пор доходная служба на таможне превратилась в настоящую муку. Царь Иудеи, бесноватый Ирод, который убил свою жену Мариамму и сыновей Александра и Аристобула, своими дикими выходками почти отвадил караваны иноземных купцов от рынков страны. И теперь по караванному пути в основном передвигались всадники сирийской алы*, гонцы прокуратора Иудеи наместника Сирии Сульпиция Квириния или легата* Квинтилия Вара, легион которого сражался в горах Малой Азии с восставшими варварскими племенами.