Копчёная селёдка без горчицы - стр. 10
От цыганки не было ответа.
Рыжеволосая женщина уже начала приглаживать влажные пряди волос.
– Идиоты вы, кто бы вы там ни были, – сказала она, указывая. – В этих местах нельзя развернуться. Тропинка слишком узкая. Вам придется ехать прямо до Доддингсли и затем возвращаться через Тенч.
– Ужасно благодарна, – произнесла я с непревзойденными интонациями деревенской дурочки, взяв поводья у цыганки и щелкнув ими.
– Джа! – крикнула я, и Грай сразу же тронулся.
Мы отъехали примерно на четверть мили, когда цыганка вдруг заговорила.
– Ты врешь прямо как мы, – заметила она.
Вряд ли я могла ожидать подобное замечание. Должно быть, она заметила удивленное выражение на моем лице.
– Ты лжешь, когда на тебя нападают ни за что… за цвет глаз?
– Да, – ответила я. – Полагаю, да. – Я никогда не думала об этом.
– Так что, – заявила она, внезапно оживившись, – ты врешь, как мы. Ты врешь, как цыганка.
– Это хорошо? – поинтересовалась я. – Или плохо?
Она медленно ответила:
– Это значит, что ты проживешь долгую жизнь.
Уголок ее рта изогнулся, как будто вот-вот должна была появиться улыбка, но она ее быстро подавила.
– Несмотря на разорванную звезду на моем холме луны? – не смогла удержаться я.
Ее трескучий смех застал меня врасплох.
– Мумбо-юмбо. Гадательная ерунда. Ты не купилась на нее, ведь так?
Смех спровоцировал очередной приступ кашля, и мне пришлось ждать, пока она восстановит дыхание.
– Но… женщина на горе… женщина, которая хочет вернуться из холода…
– Послушай, – сказала цыганка утомленно, как будто не привыкла говорить, – твои сестры подрядили меня на это дело. Намекнули о тебе и Харриет. Сунули мне пару шиллингов, чтобы я напугала тебя до смерти. Вот и все.
У меня кровь похолодела. Как будто кран, питающий мой мозг, внезапно переключили с горячего на холодный. Я уставилась на нее.
– Извини, если сделала тебе больно, – продолжила она. – Я вовсе не хотела…
– Без разницы, – сказала я, механически пожав плечами. Но мне было не все равно. Мысли завертелись. – Уверена, я найду, как им отплатить.
– Может, я смогу помочь? – предложила она. – Месть – это моя работа.
Она морочит мне голову? Разве эта женщина только что не призналась, что она мошенница? Я пытливо посмотрела в ее черные глаза в поисках знака.
– Не надо на меня так смотреть. Я сказала, что мне жаль, разве не так? И я правду сказала.
– Неужели? – спросила я довольно нахально.
– Не надо дуться. В мире и так довольно обиженных, ни к чему пополнять их число.
Она права. Хоть я пыталась удержать уголки рта внизу, они дернулись и начали подниматься. Я засмеялась, и цыганка засмеялась вместе со мной.
– Ты напомнила мне то создание, которое было в палатке перед тобой. Настоящая грозовая туча. Сказала ей, что в ее прошлом что-то похоронено; сказала, что оно хочет выйти наружу, хочет, чтобы все исправили. Она вышла белая как мел.
– Почему? Что ты увидела? – спросила я.
– Деньги! – сказала она со смешком. – То же, что всегда. Парочку соверенов, если я правильно раскину карты.
– И ты это сделала?
– Пф! Проклятый шиллинг – вот что она мне оставила, и ни пенни больше. Я говорила, она вышла вся покрытая мурашками, когда я ей это сказала. Выскочила из моей палатки, будто сидела на чертополохе.
Некоторое время мы ехали молча и вскоре почти достигли Изгородей.