Координаты неизвестны - стр. 14
– Во всем, молодой человек, нужен порядок! Сейчас – обед.
«Что ж, обождем, – подумал Евгений, – хоть и маленькое, а все же начальство!»
Вдруг со двора послышался голос только что вышедшего шофера:
– Воздух!.. Самолеты!..
– Потом! Потом отдашь. Надо акт составить. Слышь, тревога, – заметался Смилянный, выпроваживая Евгения.
– Так мы же в подвале!
– Вот и завалит тут…
Смилянный торопливо закрывал дверь на засовы, когда сверху послышался тот же голос:
– Отбой! Ошибка вышла, наши…
Однако Смилянный все же навесил замок и опрометью бросился вверх по лестнице.
– Товарищ Смилянный, ошибка же! Отбой! – с раздражением крикнул ему вслед Евгений, но напрасно: Смилянный исчез. Евгений махнул рукой и вышел наверх.
Солнце еще не зашло, а Евгений Алексеев и Котя Мировский уже тряслись в новенькой полуторке, вымазанной для маскировки серо-желтой глиной. Гундоров отбыл к границе раньше. Он должен был подготовить переправу.
Мировский, к удивлению Алексеева, как обычно, шутил и не проявлял ни малейшего беспокойства.
Темнело медленно. С противоположного берега, как всегда с наступлением вечера, начался артиллерийский обстрел. Кое-где постреливали из пулеметов, а позднее в небо изредка стали взвиваться белые шарики осветительных ракет.
В штабе одного из полков 25-й стрелковой Чапаевской дивизии, расположенном в километре от реки, Евгения уже хорошо знали, но в форме курсанта румынской авиашколы видели впервые и с интересом разглядывали.
Френч Евгению стал уже тесноват, сукно выгорело, и лишь на подкладке френча, как новый, белел фирменный ярлык: «Бухарест, Каля Викторией, 6-бис». Фуражка тоже была не первой свежести. Все эти годы она валялась в кладовой. Мать как-то хотела отдать ее нищему, но тот отказался. Кто же подаст ему милостыню, если он будет щеголять в фуражке с расшитой золотом и серебром королевской кокардой? Правда, Евгений захватил белый чехол, чтобы уже там, в Румынии, обтянуть им верх фуражки, как это делал летом весь летный и морской состав, но и это не очень обновляло ее.
Евгений непрерывно курил, он волновался. Что его ждет? Удастся ли выполнить задание? А Мировский каков?! Превзошел самые оптимистические предположения! Шутит, смеется, вспоминает свою прошлую жизнь в Румынии. И откуда такое хладнокровие?
Около полуночи с командного пункта прибыл Гундоров, чтобы дать разведчикам последние указания. Но в это время совершенно неожиданно появился Смилянный. Лицо его выражало негодование. Он молча прошел в комнату, где находился Гундоров. Вскоре туда же был вызван Евгений.
– Ты что ж, Алексеев, не выполняешь приказ? – недовольно спросил Гундоров. – За такие дела под суд отдают!
Оказалось, что завхоз после отъезда разведчиков вспомнил про наган, который ему должен был сдать на хранение Евгений. Смилянный помчался вслед, решив, что он хотел присвоить оружие, утверждал это и теперь.
Евгений растерянно смотрел на Гундорова и только собрался объяснить свой поступок, как в комнату вошел Студенцов. Он ехал прямо из штаба армии. Гундоров доложил ему о готовности разведчиков к отправке на задание. И, конечно, рассказал о проступке Евгения.
Студенцов вызвал Мировского, а Евгению приказал выйти и подождать его во дворе.
У Евгения на душе заскребли кошки. «И надо же этому Смилянному вспомнить! Могут и на задание не послать…