Контрудар - стр. 9
– Я понял тебя, Инкай, – ответил Кайяал.
– Я с тобой, Кайяал! – Аракао пришпорил коня.
Кайяал взглянул на старика. Старик растерянно смотрел на сына. До сих пор Аракао не участвовал в сражениях.
Парень ждал благословения отца. Но отец молчал. Он молчал не потому, что считал сына слишком молодым. А потому, что тот был единственным из пятерых, единственным оставшимся в живых. Кроме него, у старика не было никого – ни жены, ни снох, ни внуков.
Сын смотрел прямо. Старик на минуту закрыл глаза. По лицу пробежала тень, чуть побледнели скулы. Но голос старейшины прозвучал спокойно и твердо:
– Благословляю тебя, сын. Будь храбр и осторожен…
Инкай провел ладонью по бороде.
– Ступайте! – властно сказал старик.
Аракао придержал своего скакуна, чтобы пропустить Кайяала вперед, взглядом обвел истерзанный караван. Юный воин, сидевший на усталом вороном коне и державший за повод навьюченного верблюда, не спускал глаз с Аракао. Караван вновь двинулся вслед за Инкаем. Воин все еще не трогался с места.
– Ты чего стоишь? Трогай! – раздался чей-то голос.
– Сейчас!
Воин сорвал с головы шлем, и черные волосы упали на плечи. Это была девушка.
– Сейчас, я поправлю седло.
Она соскочила с коня. Начала перетягивать подпругу, не спуская глаз с Аракао. Поправляя колчан со стрелами, парень еле заметно кивнул ей и, пришпорив коня, помчался за Кайяалом.
Девушка долго смотрела вслед. Потом прижалась головой к седлу. Плечи вздрогнули. Накалившееся стремя обожгло щеку. Она подняла голову к небу. На глазах были слезы.
– Проклятая жара! – вырвалось у нее.
Когда она вновь взглянула на людей, в ее глазах уже не было слез.
Рядом застонала женщина. Девушка оглянулась. Беженка сорвала с головы черный платок и упала, забилась в истерике. Возле нее, на развернутых лохмотьях, лежало красное, сожженное беспощадной жарой тело ребенка. Тот был мертв. Женщина только что взяла его из люльки, притороченной к седлу коня, и распеленала, чтобы накормить своей иссохшей грудью.
– Высокое Небо прокляло нас! – хрипела женщина, ударяясь головой о землю. – Мы все умрем!
Девушка подняла ее с земли и прижала к себе. Караван остановился. Женщина вырвалась из объятий девушки и снова упала в пыль.
– Оставь меня, Арая, – еле слышно произнесла она. – Воды…
Девушка подобрала повод верблюда. Железное кольцо, вдетое в нос дромадера, натянулось. Атан со стоном согнул передние ноги и тяжело опустился на землю. Хромой табунщик Окдай, отец девушки, быстро отвязал кожаный мешок с водой. Деревянную чашу, наполненную влагой, Арая поднесла к губам женщины. Люди растерянно смотрели то на тело ребенка, то на женщину, то на вожака своего – на старого Инкая.
– Несите их! – приказал вожак.
И, не оглядываясь, направил коня к узкому, заросшему колючкой оврагу. Люди потянулись за ним. Двое мужчин положили женщину на носилки. Арая завернула тело малыша в лохмотья и вместе с ними пошла вслед за караваном. Конь шагал за ней…
Вскоре дорога опустела. Лишь вдали на востоке, поднимая облачко пыли, удалялись два всадника. Да в раскаленном небе кружили сытые коршуны…
Пройдя два полета стрелы от дороги, Инкай остановил свой караван и обратился к соплеменникам:
– Здесь похороним малыша. Выберите ослабевшего коня. Принесите жертву Священной Луне и Высокому Небу и накормите людей. Ночь будет темной. Все, что можно сжечь, сложите в кучу. Разберите арбы и волокуши. Пусть костер будет хорошим. Дайте отдых коням и верблюдам. Завтра двинемся через пески к озеру Арнис-Фолю. Найдем колодец и будем ждать наших гонцов.