Контракт на гордость - стр. 15
– Ночным рейсом, – лаконично сообщаю я и не нахожусь, что спросить в ответ. Мне совершенно не интересно, какой университет заканчивала Лена, сколько у нее детей и что заставило ее пойти работать в ресторан.
– Лизка! Тихушница! – заметив обручальное кольцо у меня на пальце, верещит на все кафе Смолина, а я морщусь от такой бестактности и ничего не могу поделать с грубым вторжением в мою личную жизнь. Слова липким комом застывают на языке, тем временем, Ленка продолжает мешать немногочисленным клиентам своими восторженными воплями. – Надо же, за Волковым пол Краснодара гонялось! И когда ты успела его захомутать?
– Лен, принеси нам водички, пока мы с заказом определимся, – сжалившись над моей злобно пыхтящей тушкой, вмешивается Волков и одним властным жестом отсылает Смолину. Вроде бы ни к кому не обращаясь, он констатирует: – Эта и мертвого в могиле достанет. Ну, рассказывай, как там Андрей Вениаминович.
– В порядке, – я с удовольствием меняю тему и начинаю повествовать о спокойных буднях отца. – С работой не переусердствует, свалил свои обязанности на управляющих. Второй раз не женился, но живет с женщиной. На выходных они ездят на дачу, нянчат внуков и выгуливают ретривера Рекса.
– Так что твой папа стал дедушкой.
– Целых три раза. Причем без моего в том участия, – заливисто смеюсь я и пропускаю сквозь пальцы короткие темные пряди, потому что мне обязательно нужно занять чем-то руки. Вытираю выступившие на глаза слезы и перехожу на заговорщический шепот: – А еще Тамара каждое воскресенье печет для отца пирог с вишней, представляешь? Неважно, метель за окном или ураган, не имеет значения, как она себя чувствует, но в доме обязательно должен быть вишневый пирог. Потрясающая женщина.
– Потрясающая, – эхом откликается Волков и невольно сдирает верхний слой со все еще кровоточащих старых ран: – а мама как?
– Давай не будем о ней, – я обнимаю себя за плечи и, глядя в наполненные тревогой темно-карие глаза, признаюсь: – мы не общаемся.
И, поддавшись необъяснимому порыву, как на духу выкладываю, что она сменила номер четыре года назад и не сочла нужным об этом сообщить. А я очень переживала, звонила несколько раз на дню, все время натыкаясь на нейтральное «телефон абонента выключен или находится вне зоны действия сети, вы можете оставить свое сообщение».
И не сдавалась ровно до тех пор, пока случайно не наткнулась в фейсбуке на фотографию счастливой семьи, отдыхавшей на Майорке. На фоне океана в белоснежном купальнике стояла моя мать. С другим мужчиной. И с дочерью, которая, очевидно, была ей куда нужнее никчемной меня.
Закончив рассказ, я перевожу дыхание, а Саша судорожно сглатывает, отчего кадык дергается на его атлетической бронзовой шее.
Глава 8
Лиза, 14 лет назад
Когда тебе восемь – весь мир против тебя.
Когда тебе тринадцать – ты против всего мира.
(с) к/ф «Сестры».
Пару недель назад мне исполнилось четырнадцать, я с гордостью получила бордовую книжицу под названием «паспорт», и, видимо, жизнь решила, что я достаточно взрослая для ее дерьма.
Этот хмурый ноябрьский день ничем не отличается от вереницы таких же. Я сижу в своей комнате, качая ногой, и безуспешно бьюсь над системой уравнений. К слову, математика никогда не была моей сильной стороной. Около полудня с грохотом хлопает входная дверь, и я с удивлением вслушиваюсь в папин голос.