Консумация - стр. 12

— Как тебя зовут? — вдруг слышу чёткий вопрос, и улыбка слетает с лица.

Перевожу взгляд на гостя. Он стоит надо мной, окружённый эскортом. Алим куда-то исчезла. Я не вижу её за стеной вооружённой охраны. Во рту резко сохнет. Смотрю снизу вверх и не могу вспомнить своё собственное, любимое имя.

— Ты глухая? — тон становится жёстче.

Качаю отрицательно головой. Дыхание замирает, когда леварец наклоняется и берёт меня за подбородок. Приходится запрокинуть лицо.

— Как тебя зовут? — произносит почти по слогам.

— Ли... Лима, — судорожно выдыхаю.

Тогда он разжимает пальцы, выпрямляется, а затем стремительно покидает клуб. Мира Роум пробует за ним бежать, как-то с ним объясниться, но её оттесняют солдаты.

Двери за ними захлопываются, наступает резкая тишина. Секунда, другая, третья и снова играет музыка. До предела накалённая атмосфера вмиг разряжается, как после весенней грозы. Слышится девичий смех, звон хрустальных бокалов. Возвращается праздник.

Я смотрю на Лаи. Она в зале, и направляется снова к леварцу. Даррим настойчиво крутит платком и не сводит с меня чёрных глаз. Понимаю, как никогда, что общения не избежать.

Так и вышло. Свахи принимает платок, идёт ко мне и бросает его на колени.

— Иди. Тебя выбрал наш постоянный клиент. Будь ласкова. Слушайся. И только попробуй его расстроить. У него явно сложное время.

Ещё какое сложное! Похоже, его сегодня уволили.

Встаю с дивана, крепко сжимая ткань. Заставляю себя улыбнуться, иду за столик к леварцу. Только и надеюсь, что всё пройдёт гладко. Что там нужно делать? Слушаться и улыбаться? Мне надо выдержать пятнадцать минут, быть милой и доброй, смотреть на клиента, как на божество, и радоваться каждому слову.

— Господин желает расслабиться? — говорю заученную фразу.

— Как тебя зовут, детка? — лениво спрашивает леварец.

— Лиама.

Даррим многозначительно улыбается.

— Садись ко мне на колени, Лиама.

— Что?

На колени? Так сразу? К чужому мужчине?

Даррим чуть двигается и отклоняется назад. Он развлекается. На его лице играет гнусная, пренебрежительная ухмылка, а я стою перед ним, переминаясь с ноги на ногу, и кровь приливает к щекам. Чем дольше думаю, тем тяжелее решиться. Глаза леварца пугают. Нечеловеческие, бездонные, жуткие. К ним я, кажется, никогда не привыкну.

— Не сядешь, выгоню со скандалом, — самодовольно произносит Даррим, сурово сдвигает брови. — Страшно представить, что случится с твоими нежными ножками.

Стою.

— Ну!

Вздрагиваю и делаю шаг, пересекая черту. Опускаюсь аккуратно на леварца и тихо всхлипываю, когда он притягивает меня ближе к себе. Мужские бёдра жёсткие, кожа под его руками горит. Там, где лежат мужские ладони, кажется, будут ожоги. Сижу, не двигаюсь, еле дышу.

— Так что, Лиама. Чем тебя угостить? — приторно ласково спрашивает леварец и спускает руку пониже.

Ещё чуть-чуть и он положит мне её на бедро. Как бы я не старалась, короткий подол не способен закрыть мои ноги. Вижу, каким алчным взглядом смотрит на них чёртов Даррим.

— Что-то будете пить?

В нашу «идиллию» вмешивается официант. Тенью вырастает возле меня, внимательно смотрит на гостя. Так уж заведено.

— Ракшу.

— А девушке что-то закажете?

— Принесите ей ракшу.

С ужасом смотрю на леварца. Я-то помню, как он вчера расправился с Вески.

— Хочешь мне возразить? — уточняет Даррим. — Детка. Тебе что-то не нравится?