Конструктор живых систем - стр. 14
По перрону прогуливались редкие дамы в нарядных платьях, с такой тонкой талией, затянутой в тугой корсет, что она казалась осиною, а у некоторых платье даже имело S-образный силуэт, по последней парижской моде.
На площади перед вокзалом размещалась аккуратная клумба, и глаз радовали жёлтые и красные розы, вперемежку с астрами и совсем крохотными цветками, что пахли так одуряюще, что буквально кружилась голова. Моё настроение стремительно шло вверх, огорчало только, что матушка расстроилась, провожая меня.
– Береги себя, сынок, тебе ведь и семнадцати нет! Едешь в столицу, а там кого и чего только нет, – стала учить меня матушка, сощурив свои тёмно-карие глаза.
– Я не девица, мама, чего мне бояться? Да и не на заработки еду с лихими людьми, а в академию, учиться.
– Да, сынок, но и там соблазны есть для юноши, а то сейчас в газетах пишут, что анархисты разные появились, народ мутят да бомбы кидают. И чего им нужно – непонятно. Берегись их, на улице идёшь, смотри по сторонам, и где начальство высокое ездит, там не появляйся, лучше перейди на другую сторону и иди себе спокойненько.
– Мама, ну перестань. Зачем ты это всё мне говоришь?
– Я беспокоюсь о тебе, сынок.
– Не надо беспокоиться, всё равно уже ничего не изменишь, и ведь ты сама этого хотела?
– Да, – вздохнула она, – жаль, что всё так получается. Ты пиши, сынок, как приедешь, или телеграфируй. Хотя, что это я?! Телеграф будет дорого стоить, пиши письмо, как доехал, как устроился. А то я вся изведусь.
– Не волнуйся, матушка, через трое суток поезд придёт, и я прямо с вокзала отправлю тебе телеграмму.
– Спасибо, сынок, а вон уже и поезд показался!
Я невольно повернул голову налево, хотя уже давно услышал, как пыхтит под парами паровоз, да лязгают буксами прицепляемые к нему вагоны. Паровозов на станцию прибывает немного, поэтому не сложно догадаться, что пыхтит именно наш.
Я купил себе билет в первый класс. Сделал это вынужденно, потому как хоть и существовало три класса вагонов, но они отличались между собой, в основном, возможностью ночного отдыха. В вагоны третьего класса, как самые дешёвые, набивалась самая разнообразная публика, ехавшая либо недалеко, либо такая, что ей всё равно, как ехать и как спать. Первый же класс от второго отличался тем, что в первом можно спать на диване, а во втором этого не сделать, хоть диваны там имелись не менее прочные, но более простые. Ну и купейные вагоны кардинально разнились с обычными по степени комфорта, но и стоили очень дорого.
Паровоз выпустил клубы чёрного дыма из высоко сидящей трубы, торчащей над ним широким раструбом, и, пыхнув белым паром, медленно пошёл в нашу сторону. Толком не разогнавшись, он продефилировал мимо нас железным динозавром и, ещё раз выпустив из себя клубы белого, как кучевые облака, дыма, остановился, дав один протяжный гудок.
Десять прицепленных к нему вагонов дружно лязгнули буксами и остановились. Я достал из кармана форменного пальто отпечатанный в типографии билет красивого тёмно-синего цвета и внимательно, уже в который раз, принялся его разглядывать, ища место, на котором значился номер моего места в вагоне. Взгляд почти тут же нашёл требуемое. На билете в правом углу стояла цифра 3, что соответствовало номеру вагона, а чуть ниже пропечатано место – №13.