Конституция свободы - стр. 69

В своем индивидуальном поведении мы обычно действуем исходя из предположения, что размер наших обязательств перед человеком определяется ценностью его результатов, а не заслугами. Как бы ни обстояло дело с более близкими отношениями, при обычном течении жизни мы не чувствуем, что если человеку, который оказал нам услуги, пришлось пойти на жертвы, мы должны ему больше, чем кому-то другому, кто мог бы оказать ту же услугу с легкостью. В отношениях с людьми мы ощущаем, что поступаем вполне справедливо, если выплачиваем вознаграждение, по ценности равное предоставленной нам услуге, не занимаясь выяснением, во что обошлось человеку предоставление этой услуги. Наша ответственность определяется пользой, извлекаемой нами из услуг, предлагаемых другими, а не их заслугами, с которыми связано предоставление этих услуг. И мы в свою очередь рассчитываем, что будем вознаграждены в соответствии с ценностью оказанных нами услуг, а не в соответствии с нашими субъективными заслугами. Более того, пока мы мыслим в терминах наших отношений с конкретными людьми, мы обычно вполне осознаем, что признаком свободного человека является то, что его доход зависит не от представлений других о его достоинствах, а исключительно от того, что он может им предложить. Мы требуем вознаграждения в соответствии с заслугами только тогда, когда считаем, что наше положение или доход определяется «обществом» в целом.

Хотя моральная ценность, или заслуги, тоже является видом ценности, не всякая ценность является моральной, и большинство наших суждений о ценности не моральные суждения. Очень важно, что именно так и должно быть в свободном обществе; и неспособность провести различие между ценностью и заслугой всегда была источником серьезной путаницы. Нам нет необходимости любить все те виды деятельности, плоды которых мы ценим; а в большинстве случаев, когда мы ценим то, что получаем, у нас нет даже возможности оценить заслуги тех, кто нам это предоставил. Если квалификация человека после тридцати лет работы в данной области оценивается более высоко, чем раньше, это не зависит от того, чем были наполнены эти тридцать лет – радостью и хорошим доходом или постоянными жертвами и тревогами. Когда благодаря хобби человек овладевает особым умением или его случайное изобретение оказывается в высшей степени полезным для других, даже если в этом мало его заслуги, его результаты не менее ценны, чем результаты, достигнутые ценой болезненных усилий.

Эта разница между ценностью и заслугой не специфична для какого-либо одного типа общества – она существует повсеместно. Мы могли бы, конечно, попытаться сделать так, чтобы вознаграждение соответствовало не ценности, а заслугам, но вряд ли бы преуспели в этом. В стремлении добиться этого мы разрушили бы стимулы, которые позволяют людям самим решать, что им следует делать. Кроме того, более чем сомнительно, чтобы даже сравнительно удачная попытка привести денежное вознаграждение в соответствие с заслугами сделала общественное устройство более привлекательным или даже просто сносным. Общество, в котором считается, что высокий доход есть свидетельство заслуг, а низкий – их отсутствия, в котором принято верить, что положение и вознаграждение соответствуют заслугам, в котором нет другого пути к успеху, кроме как добиться одобрения своего поведения большинством окружающих, оказалось бы, по-видимому, гораздо более невыносимым для неудачников, чем то, в котором откровенно признается, что нет никакой закономерной связи между заслугами и успехом