Конституция свободы - стр. 57

Пожалуй, нет ничего грустнее, чем осознавать, какую пользу ты мог бы приносить людям и сколь бесплодно были растрачены твои таланты. То, что в свободном обществе никто не обязан заботиться о наиболее подходящем применении талантов человека, ни один индивид не вправе требовать, чтобы ему предоставили возможности для использования его особых талантов, и что его таланты, если только он сам не найдет им применения, скорее всего, останутся невостребованными, – самый веский упрек в адрес свободного общества и источник самого острого негодования. Если человек осознает, что обладает некими потенциальными способностями, это естественным образом приводит к притязаниям на то, что долг кого-то другого – их использовать.

Необходимость найти сферу, в которой мы будем полезны, подходящую работу, самих себя – это труднейшее дисциплинарное требование, возлагаемое на нас свободным обществом. Но оно неотделимо от свободы, поскольку никто не может гарантировать каждому человеку, что его таланты будут использованы должным образом, если только у него нет власти заставить других их использовать. Мы можем гарантировать кому-либо, что его таланты найдут себе применение, которого они, по его мнению, заслуживают, только лишив другого человека возможности выбирать, кто будет его обслуживать, чьи способности или чью продукцию он будет использовать. Существенная черта свободного общества состоит как раз в том, что ценность и вознаграждение человека зависят не от его способностей вообще, а от того, насколько хорошо у него получается обратить их в конкретную услугу, полезную другим – тем, кто может дать что-то взамен. И главная цель свободы – предоставить человеку как возможности, так и стимулы, обеспечивающие максимальное использование знаний, которые он в состоянии приобрести. В этом отношении уникальным индивида делает не общее, а конкретное знание, касающееся особых условий и обстоятельств.

7. Следует признать, что в этом отношении результаты свободного общества часто противоречат этическим взглядам, являющимся пережитками более раннего типа общества. Вряд ли можно сомневаться, что с точки зрения общества важнейшим из всех искусств является искусство выгодного использования своих способностей, умение найти им наиболее эффективное применение; но чрезмерная изобретательность в этом деле достаточно часто встречает неодобрение, а достигнутые благодаря успешному использованию конкретных обстоятельств преимущества перед людьми, наделенными в общем-то такими же способностями, видятся несправедливостью. Во многих обществах «аристократическая» традиция, соответствующая условиям деятельности в организационной иерархии, в которой за каждым закреплены свои задачи и обязанности, традиция, часто создававшаяся людьми, которых привилегии освободили от необходимости оказывать полезные услуги другим, подчеркивает благородство того, кто ждет, пока его таланты будут открыты другими; изобретательность же, о которой идет речь (лучше всего передаваемую немецким термином Findigkeit [находчивость, ловкость]), культивировали только религиозные или этнические меньшинства, с большим трудом пытавшиеся подняться вверх, – и по этой причине остальные обычно испытывали к ним неприязнь. Однако не может быть сомнений в том, что один из самых крупных вкладов в благосостояние сограждан, который может сделать человек в нашем обществе, – найти способ лучше использовать вещи или собственные способности и что только предоставляя максимальные возможности для этого свободное общество смогло стать гораздо более процветающим, чем все другие. Успешное использование предпринимательского таланта (а в том, что касается открытия наилучшего применения наших способностей, все мы – предприниматели) получает в свободном обществе наивысшее вознаграждение, тогда как тому, кто возлагает поиск полезного применения своих способностей на других, приходится довольствоваться более скромным вознаграждением.