Конспираторы - стр. 28
Я решил вспомнить детство, отправился в кино и купил мороженое в хрустящем стаканчике. После дневного сеанса неожиданно резко вспыхнул свет, в большом зале сидело человек 50, а вдоль стен стояли странные люди. Справа трое с красными повязками на рукавах, слева двое в сером без повязок.
«Прошу всех оставаться на местах», – вежливо-повелительно сказал один из «серых». «Пожалуйста, приготовьте документы».
Народ ошалел: подобное все наблюдали впервые, и сцена живо напоминала французский фильм о временах нацистской оккупации. Все как-то сжались, стихли, потом судорожно стали шарить в сумочках, портфелях и пиджаках. Это и называлось «андропологией». Вопрос был элементарно простым: почему, собственно, рабочее время вы не посвящаете ударному труду…
Добродушный кругломордый «дружинник» с отсутствующим лицом лениво взглянул на мой аспирантский билет, но вдруг подозрительно взглянул на мой портфель и напряженно впился в него глазами… На дворе стоял одна тысяча девятьсот восемьдесят третий год, Большой братишка обшаривал меня своими хитроватыми крестьянскими глазками. Почему я нахожусь в неположенное время в неположенном месте, вместо того чтобы в поте лица своего… На мгновение меня охватил приступ тихого бешенства: эта невинная советская морда нависала надо мной, я был в ее власти! Иногда я носил легкие дымчатые очки на манер Мацека Хелмицкого из «Пепла и алмаза», но в кино я их снимал. Глаза были беззащитны, и я знал, что есть специалисты, которые могут все прочесть по глазам… и портфель попросили бы открыть. К счастью, этого не произошло.
Иначе был бы конец. Настоящий провал, как в дурном детективе, «ошибка резидента».
Диалоги и допросы
Итак, нас взяли. В первый раз, конечно, было страшно. Меня кто-то сдал, но кто, я узнал гораздо позднее – и как ни странно – в Париже при довольно нелепых обстоятельствах.
Николай Васильевич был оригинальным человеком, образованным и со своеобразным чувством черного юмора. Он был превосходно одет – тройка, слегка приспущенный темно-красный галстук, на вид – лет сорок. Но главное блеснуть своей эрудицией.
– Ну что, Пал Витальевич, чайку не желаете? Зубатов-то всегда чайком угощал!
Первая фраза про Зубатова подействовала сразу же: эта преемственность меня ошеломила – полковник Зубатов был знаменитым руководителем политического сыска начала ХХ века.
Все наши последующие встречи начинались так же:
– Зубатовского чайку не желаете? Зря, зря. Под чаек беседа лучше идет. Полковник-то это понимал, недаром такую структуру построил. Великий был человек! Нам до него далеко. Что мы по сравнению с ним! Он вас сразу бы завербовал, и вы стали бы Азефом! Не хотите быть Азефом? Я знаю, не хотите. Интелы все кругом, а страна-то разваливается! Вам не жалко страну? Вы – патриот?
– Конечно, – холодно ответил я. Таких перлов про Азефа и Зубатова я никак не ожидал.
– Значит, философией Чаадаева, Соловьева, Серебряного века занимаетесь? Достойно, диплом-то мы ваш прочли. Пишете хорошо, увлекательно. Теперь у вас – аспирантура… Учитесь в аспирантуре?
– Учусь.
– Это хорошо. А вот это уж мы будем решать – будете вы там учиться дальше или нет?! А что еще читаете?..
Я задумался, что бы такое сказать.
– Ну, Бердяева, например, или Кришнамурти…
Тут Николай Васильевич как-то мечтательно посмотрел в потолок и внезапно выпалил: