Конкурс песочных фигур - стр. 21

Но Борис Иваныч с честью вышел из ситуации:

– Забирайте свои бумажки, не надо ничего. А вот направление. Явитесь натощак сюда, ко мне, и я провожу, и все сделаем.

Вся жизнь – тощак. Молодец доктор. Карина повеселела: две мысли одновременно, значит, голова в порядке – а это главное! Заработаем кучу денег, оплатим и пилюли, и собственные терема!

Уже в машине она убеждала Володю ехать к студенту, а тот заявлял, что ей нужен отдых и он повезет ее только домой.

– Ты ничего не понимаешь! Если он сегодня не получит свой перевод, завтра ему поставят двойку – и значит, напрасно я целый вечер на этот текст угробила! Лучше было бы поужинать в приятной компании!

Кокетство помогло, они отвезли диск с переводом на злополучную «Академическую», и довольная Карина вслух мечтала, как купит Иринке платьице принцессы для новогоднего маскарада. Володю заработанная сумма удивила – он так поднял брови, будто это были совсем уж копейки, и Карина начала его просвещать, что оплата нормальная и даже побольше стандартной – за скорость, – забыв, что они не говорят о работе. Но было уже все равно, потому что второе табу – Иринка – тоже оказалось нарушено. Сегодняшний день засчитывался как фронтовой, и тот, кто вынес ее с поля боя, уже не был случайным Володей.

Они сидели в «Муму», и ожившая Карина смешила своего спасителя, пересказывая вперемежку переводческие ляпы и Иринкин детский лепет, не менее забавный и тоже записанный в рабочий блокнот. В «Муму» они попали, когда оба поняли, что пора поесть, и Володя подъехал к ресторану – но это был другой ресторан, не их обычный, и Карина, мельком оглядев своего спутника, потянула его на другую сторону улицы:

– Знаешь, не хочется сегодня ничего помпезного. Пошли вон туда, там уютно.

В зале играла негромкая музыка, а за окном хлестал дождь со снегом, и прохожие, не взявшие зонтики, пробегали под мелодию из «В мире животных», скользя, смешно вскидывая ноги и взмахивая руками, словно олени и страусы. И так хорошо было в тепле, так уютно жалеть тех, кто мерзнет и мокнет, и Карине хотелось долго-долго сидеть за дощатым столом, глядя в широкий экран окна, – как у родника, как в доме на Белой Горке. Она чувствовала, что может даже задремать, и ее спутник не поймет ее неправильно.

И пусть весь белый свет считает его плохим – где был весь белый свет, когда ей было плохо?

На этот раз, отвезя ее в Карачарово, Володя поднялся до самой квартиры и помог отпереть дверь – Карина опять ощутила противную слабость и, боясь не попасть в скважину, протянула ему ключ с кенгуренком. Ну вот, кавалер прошел еще один уровень, аж до третьего этажа, вяло пошутила она про себя, слушая удаляющиеся шаги на лестнице.

– Ну что ж, рад тебя хотя бы услышать. А если в субботу не получается, в воскресенье никак нельзя?

Володя позвонил неудачно – Карина была в учительской, в которую заходить не любила, но совсем не заходить не могла, – и коллеги с любопытством прислушивались, хотя она старалась говорить ровным, бесцветным голосом: да, нет, перезвоню. А ведь он не первый раз пытается узнать о воскресенье – осторожно, но въедливо – чем это она всегда так категорически занята в этот день недели. Что он там воображает, интересно? Что у нее по расписанию – воскресные любовники, предавание тайным порокам, курсы стриптиза? Карина развеселилась, но быстро себя одернула: человеку надо просто выяснить, как планировать свои выходные.