Конклав - стр. 31
Обращение Ломели по контрасту было тщательно выверено, чтобы обеспечить нейтральность на грани вкрадчивости: «Наш покойный папа был неутомимым поборником мира и сотрудничества на международном уровне. Будем же молиться о том, чтобы следующий папа продолжил эту неустанную работу милосердия и любви…» Никто не смог бы сказать ни слова против этого, даже Тедеско, который улавливал дух релятивизма чутьем собаки, натасканной на поиски трюфелей. Ломели беспокоила сама перспектива мессы, его собственные духовные способности. Его будут разглядывать под микроскопом. Телевизионные камеры покажут его лицо самым крупным планом.
Он убрал свою заготовленную речь и подошел к скамеечке для моления, сделанной из простого дерева, точно такая же стояла в комнате его святейшества. Опустился на колени, ухватился за скамеечку с обеих сторон, склонил голову и оставался в таком положении почти полчаса, пока не пришло время спускаться к обеду.
4. In pectore
Столовая была самым большим помещением в Каза Санта-Марта. Она протянулась на всю длину холла с правой стороны и практически не была отделена от него. Беломраморный пол и атриумный стеклянный потолок. Ряд комнатных растений в горшках, которые прежде отделяли столик, где ел папа, был удален. Пятнадцать больших столов предназначались каждый для восьми человек, в центре на белой кружевной скатерти стояли бутылки с вином и водой. Когда Ломели вышел из лифта, столовая была полна. Шум голосов эхом отдавался от поверхностей, в нем слышались оживление и предвкушение, как в первый вечер деловой конференции. Сестры святого Викентия де Поля многим кардиналам уже подали выпивку.
Ломели огляделся в поисках Бенитеза: тот стоял за колонной вне помещения столовой. О’Мэлли каким-то образом удалось раздобыть сутану с красным поясом и кардинальским кантом, но она была великовата для нового владельца. Казалось, что он теряется в ней.
– Ваше высокопреосвященство, вы уже обосновались? Монсеньор О’Мэлли нашел вам комнату?
– Да, декан, спасибо. На верхнем этаже.
Бенитез вытянул руку с ключом, а глаза его светились удивлением: неужели он и в самом деле оказался в таком месте?
– Говорят, оттуда открывается прекрасный вид на город, но ставни заколочены, – сказал он.
– Это чтобы вы не выдали наших тайн и не получали информацию из внешнего мира, – пояснил Ломели и, увидев недоуменное выражение на лице Бенитеза, добавил: – Это шутка, ваше преосвященство. У всех так. Ну, не стоять же вам здесь одному весь вечер. Так не годится. Идемте со мной.
– Меня здесь вполне устраивает, декан. Наблюдаю.
– Чепуха. Я хочу вас представить.
– В этом есть необходимость? Все тут разговаривают друг с другом…
– Вы теперь кардинал. Вам нужна некоторая уверенность в себе.
Ломели взял филиппинца под руку и повел в центр обеденного зала, любезно кивая монахиням, ожидавшим команды начать разносить еду. Они протиснулись между столиками и наконец нашли себе место. Ломели взял нож и постучал по стенке винного бокала. В столовой воцарилась тишина, только престарелый архиепископ-эмерит Каракаса продолжал громко говорить, пока его собеседник не махнул перед ним рукой, показывая на Ломели. Венесуэлец оглянулся и пошуровал у себя в ухе, настраивая слуховой аппарат. Пронзительный свист вынудил поморщиться его ближайших соседей, втянуть голову в плечи. Он извиняющимся жестом поднял руку.