Кони знают дорогу домой. - стр. 2

Первенца Плюма обязали именем его сиятельного предка, не вернувшего ему, как и самому Плюму, наследственного права приемника верба. На высшую ступень честолюбивой лестницы взошёл гениальный устроитель и неподкупный муж Аркадима верб Лорок, став главой Сиятельного двора. Планетарное самолюбие Плюма, ущемлённое безучастностью к его генеалогическому Древу, положила начало медленной, но неотвратимой перемены его душевной сущности.

Равивэл, потеряв первую любовь и единственного друга, замкнулся в себе, доверяя лишь одному человеку – вербу Лороку, который вёл его по жизни и по лестнице Возвышения, заменяя погибших родителей. Верб Лорок, будучи свободным и бездетным, благоволил, и юному прируму ротонды Мастеров, и возмужавшему регуту Равивэлу. Данный, всем известный, факт ещё больше обострил и без того натянутые отношения бывших друзей.

Причины особого отношения Лорока к Равивэлу, были затуманены прошлым и никто, кроме дотошного бывшего друга Плюма не просачивался в озоновый Туман, принесший не чистокровного аркадимьянца. Но, кто знал об этом?

Верб Лорок начинал с плеба, воплощая, выношенную в изношенном платье и потрепанной душе, давнюю мечту его дилогической жизни, гласящей: « Прими этот город кирпичным и верни мраморным».*

Поделив жизнь на две неравноценные части, он доживал её вторую половину, пройдя много осыпающихся ступеней, от плеба до главы Сиятельного двора, не растеряв ни капли человеческого достоинства, но утратив свет Оранжевого Исполина.

Выбор Лорока был осознанным, но после понесённой не поправимой утраты, стал невыносимым и только три человека скрашивали его жизнь: сестра Вивьера, Равивэл и давний преданный друг Фёрст, с которым было связано немало жизненных поворотов.

Величественный дром, переживший вторжение Тумана Скорби, быстро отстраивался с привлечением, никогда не устающих, лурдов, всех разливов и всех номерных сборок. Плёнка серого сладко-ядовитого Тумана рассеялась, освободив высокое, цвета ангельского крыла, небо. Мерцающий воздух, вдохнувший в себя непрошенный и чуждый аромат, приобрёл бледно-коралловый оттенок, но лёгкий зыбкий румянец шёл к бледному лицу Аркадима. Но, там было что-то ещё. Необъяснимое, неуловимое, невидимое, оно жило в изменившемся воздухе, проникая в сознание людей и подчиняясь, лишь ему – Багровому Кристаллу.

Возвышение Равивэла, назначенное на сегодня, волновало его так же сильно, как первое юношеское чувство, подарившее первые душевные муки и полное поражение. Научившись верить в себя, теперь он знал, победа не жалует слабых и благоволит к уверенным и сильным людям.

Малахитовый зал был ещё пуст и только добросовестные лурды, снующие по глянцевым плитам мраморного пола, нарушали его тишину мелодичным звоном своих металлических ног, для быстроты и удобства, снабжённые колёсиками.

Круглый кристаллический стол с вращающимися поверхностями, расположенными одна над другой, поблёскивая тонкими гранями фарфоровой посуды, ожидал начала торжества: момента, когда его украсят изысканными яствами и благородными напитками. Овальные створы высокой двери разойдутся и титулованные гости, приветствуя друг друга, заполнят малахитовое пространство белизной мундиров, золотом нашивок и сдержанным разно тембровым звучанием голосов.