Конфуций. Беседы с одиноким мудрецом - стр. 5
Конфуцианство в Китае – это абсолютно все. Это даже не национальная идея – это национальная психология. Все, что свойственно древнему или современному китайцу, – его манера поведения, его место в политической культуре, его способы ведения бизнеса и установления отношений с партнерами, – все это автоматически будет названо конфуцианством. По сути, то, что в науке называется «традиционным психотипом китайцев» или «особенностями политической культуры Китая», в обиходе именуется конфуцианством. Это просто обобщающее слово для того, что явно отличает Китай от многих других стран или культур, но чему сложно дать краткое объяснение. И вот тогда, чтобы не вдаваться во все тонкости объяснения формирования своеобразия китайской цивилизации, это и именуют «конфуцианством». И все это нередко, увы, очень далеко от того, что проповедовал сам Конфуций.
Существует множество слоев конфуцианства. Есть официальная традиция восприятия конфуцианства, которая в основном навеяна неоконфуцианскими трактовками, развивавшимися в XI–XIII вв. Тогда же и было дано основное толкование всех ключевых терминов, которые использовал Конфуций и его великий последователь Мэн-цзы (III в. до н. э.) в своих проповедях: «ритуал» (ли 裡), «человеколюбие» (жэнь 仁), «справедливость» (и 義), «почитание старших» (сяо 孝), «искренность» (синь 信), «преданность» (чжун 忠) и многих других.
Конфуцианство, в отличие от индивидуального учения самого Конфуция, – не целостное учение, не стройная система взглядов, представлений, политических доктрин и морально-этических установок. Это комплексная политическая идея, объединяющая Китай. И не столько конфуцианство повлияло на характер китайцев, сколько оно само явилось лишь слепком с уже сложившихся национальных традиций, с устойчивых стереотипов поведения и мышления.
В конце концов сложилось так, что конфуцианство стало гносеологической абстракцией, абсолютным объемом, который может быть наполнен практически любым содержанием. Нередко китаец, как бы сканируя свои мысли, стереотипы и особенности поведения, говорит: «Вот это и есть конфуцианство». Итак, конфуцианство – не то, что должно быть, а то, что уже сложилось, уже живет и развивается. Оно не корректирует поведение, а оправдывает его.
Современный китаец – в полной мере конфуцианец, хотя слова Конфуция может знать лишь на уровне поговорок. Но его поведение, его дух, его отношение к жизни всегда остаются вполне конфуцианскими. Китаец, стараясь соблюдать честность, при этом всегда будет искать выгоду. Достаточно посмотреть на современного чиновника и увидеть, что он всегда ведет себя так, как предписывал Конфуций: двигается степенно и не торопясь, словами не бросается, чаще вежливо отказывает, чем торопливо и необдуманно соглашается.
Современные руководители китайского государства также живут по конфуцианским заветам: забота о народе, о его желудке – прежде всего. Конфуцианство закладывает основы социально-ориентированного государства, которое живет по принципам патернализма: власть заботится о народе, но жестко требует от него соблюдения установленных этой же властью моральных норм. И народ все это должен видеть и реально ощущать; именно в этом залог устойчивости развития Китая. Как только эта «забота о народе», «забота старших о младших» ослабевала, Китай повергался в хаос на десятилетия, но стоило вернуться управлению на конфуцианские принципы – и жизнь страны постепенно налаживалась.