Конфедерат. Ветер с юга. Рождение нации - стр. 115
– Врёт. Слышал я о «подземке» от некоторых… заинтересованных денежно. Одна «станция» связана с несколькими другими. Все всех не знают – это да. Но «соседей» – знать обязаны. Только по доброй воле он тебе рассказывать это не хочет.
Тут я лишь усмехнулся. Да, время тут несколько другое, отличное от родного мне. Но термин «военное время» и всё, что с ним связано – это, знаете ли, не просто слова, а нечто куда более серьёзное. Интересно, понимает ли это наш пленник? Пленники… О, свежепобитый зашамкал опухшими губами, кровь и осколки зубов на пол выплевывая:
– Не говори им ничего, Барни, Они не имеют права. Они вломились к нам, стали стрелять, убили защищающих свой дом.
– Тупоголовый, – ласково произнес я. – Неужели ты серьёзно думаешь, что вас кто-нибудь услышит и прислушается. Давай я расскажу тебе и твоему дружку то, как это всё будет доложено, если вы не возьметесь за ум… В условиях военного времени нами были пойманы негры, пытающиеся бежать на север через реку Потомак, при которых найдена была ну совсем для их черномазых величеств непредставимая сумма – по сорок долларов на брата. О, конечно же, слово раба ничего не стоит и не может быть использовано как свидетельство, это мне хорошо известно. Зато я вполне мог отправить своих людей для того, чтобы мирно поговорить с мистером Николсоном, которого пытался оклеветать какой-то раб. Да, лейтенант?
– Несомненно, капитан. Так всё и было. Как сейчас это помню. И парни тоже это подтвердят. Вот хотя бы сержант О’Рурк.
Громила радостно закивал, разминая кисти рук, которые, как по мне, следовало хотя бы от крови оттереть. Впрочем, не к спеху.
– Он у меня памятливый. А потом, подойдя к вашему дому, обнаружилось, что в моих солдат под командованием лейтенанта Смита целятся из ружей и уже готовы выстрелить. В солдат, о прибытии которых знает вся Александрия, которых нельзя перепутать с обычными местными жителями.
– Этого не было! – взвыл пленник, пока остававшийся для меня человеком без имени. – Они сами вломились в дом, они…
– И кто ж тебе поверит-то? Аболиционисту. активному участнику «подземки», этой запрещённой организации… К тому же после того, как твой дружок Барни подпишет, а то и собственноручно напишет во всех подробностях о событиях сегодняшнего дня. То напишет, что ему скажут. Он ведь жить хочет. По глазам вижу, что хочет. Да и ты, неизвестный мне по имени аболиционист, я думаю, тоже хочешь хотя бы помереть не очень болезненно.
– Вы не посмеете…
– Джонни, мне кажется, что мистер Николсон тянется к припрятанному за поясом пистолету… Это нехорошо. Исправь это. Совсем!
Негромкий выстрел из «вулканика» хлопнул как-то даже буднично, поставив точку в жизни того, кому и так предстояло умереть. Своего рода «удар милосердия», потому как мучения от смертельного ранения в живот… лучше уж так, чем долгая агония. Да и в любом случае за шпионаж в пользу врага – петля или расстрел у ближайшей стенки. По всем понятиям так надо и так… правильно. Попался? Вот и не обессудь.
Ну а Джонни – человек с богатым прошлым и без комплексов, – присев рядом с телом на корточки, вложил тому в руку маленький однозарядный пистолетик. Такие носят обычно либо дамы, либо люди, стремящиеся иметь такой вот козырь в качестве «туза в рукаве».
– Вот и всё, капитан, – хмыкнул он, в то время как О’Рурк убедительно так рыкнул на попытавшихся было метнуться в комнату простых бойцов. Выстрел услышали, оно и понятно. – Застрелен при попытке выстрелить в вас. Может, и этого, разговорчивого? Хотя бы в ногу-руку парочку пуль, а?