Конец времени. Том 1 - стр. 28
– Сядь рядом, хранитель, – произнесла она, и её голос был тихим, но в нём звенела сталь.
Ли-Сун на мгновение замер, затем бросил взгляд на Габриэллу – не за разрешением, а скорее из любопытства. Как она отреагирует? Но лицо командующей оставалось невозмутимым, будто высеченным из того же камня, что и стены дворца.
И тогда он развернулся и занял место рядом с Дочерью Ночи.
Факелы заколебались, будто затаив дыхание, а звёзды над балконом мерцали чуть ярче, словно став свидетелями этой маленькой, но значимой игры.
Трапеза началась в гнетущей тишине, нарушаемой лишь легким звоном кубков и едва уловимым шорохом пальцев, скользящих по блюдам.
Торин ел осторожно, словно каждое его движение проходило через строгий внутренний контроль. Он сидел за одним столом с тремя правителями, и это осознание одновременно восхищало и подавляло его. Каждый кусок, поднесенный ко рту, казался ему слишком громким, каждый глоток – слишком заметным. Его глаза то и дело скользили по сидящим напротив, словно он пытался уловить негласные правила этой странной трапезы.
Лира не притрагивался к еде вовсе. Его руки покоились на коленях, а взгляд, отрешенный и холодный, был устремлен куда-то вдаль, будто он присутствовал здесь лишь телом, а ум его витал в иных сферах.
Габриэлла, напротив, казалась совершенно невозмутимой. Она откинулась на резную спинку стула, и её поза была настолько расслабленной, что граничила с демонстративной скукой. Изящные пальцы лениво отщипывали кусочки сыра, которые она отправляла в рот с медлительностью, достойной королевы, наблюдающей за неинтересным представлением.
Ли-Сун же ел так, будто это было его последней возможностью насытиться перед долгим постом. Он не чавкал, не торопился, но каждый его жест был наполнен целеустремленной энергией. Кусок хлеба, обильно смазанный маслом, исчезал во рту, тщательно пережевывался, запивался вином – и тут же его пальцы уже тянулись к следующему. Фазан, фрукты, сыр – ничто не ускользало от его внимания. Это не было обжорством дикаря – скорее методичным опустошением всего, что стояло перед ним, как если бы он считал своим долгом не оставить ни крошки. И все его движения были точны и изящны.
Фреяна сидела вполоборота к нему, наблюдая за этим процессом с нескрываемым удовольствием. Её тонкие пальцы, изящные и бледные, как лунный свет, медленно подносили ко рту кусочки фруктов, но еда, казалось, интересовала её куда меньше, чем сам хранитель. В уголках её губ играла загадочная улыбка, а в глазах читалось что-то тайное, словно она знала нечто, чего не знал даже он.
Эльдриан, в отличие от остальных, ел неторопливо, с достоинством, присущим тем, кто привык растягивать удовольствие. Каждый его жест был отточен, каждый глоток – обдуман. Время от времени его взгляд скользил по собравшимся: то на Торина и Лиру, в которых он видел лишь пешки в чужой игре, то на Габриэллу, чье показное равнодушие, казалось, лишь подогревало его насмешливый интерес. Ему явно доставляло удовольствие заставлять ждать ту, что не привыкла ждать.
Наконец, опустошив кубок, он откинулся на спинку стула, и его губы растянулись в лукавой ухмылке.
– Развлеки нас, Дочь Света, – произнес он, намеренно растягивая слова. – Расскажи, зачем пожаловала и притащила этих… детишек с собой.