Конец света - стр. 15

Вот на проведение подобных работ, пусть, и в не столь глобальных масштабах, и направил директор МиМаМи Павел Кубанцев свежеиспеченного кандидата физматнаук (забежим чуть-чуть вперед и скажем, что защита прошла вполне успешно). И, кстати, академик Гарт не возражал. Напротив, на устроенном Женей банкете он произнес тост в том духе, что за минувший год ему посчастливилось стать автором двух открытий: пятна (вместе с профессором Шнайдером) и Жени Беркутова (самолично).

Прошло четыре года. Да, ровно четыре. Опять, как тогда, осень.

Мы застаем семейство Беркутовых в несколько измененном составе: у них временно живет дедушка, Антон Сергеевич Беркутов. За несколько лет до этого, еще до начала нашего рассказа, умерла его жена, мама Жени, и он, еще не старый мужчина, жил один. Но когда, при первых заморозках поскользнувшись на льду, Антон Сергеевич сломал ногу, дети решили его взять к себе.

Теперь дедАнтон с загипсованной ногой получил возможность восполнить многое, на что в здоровом состоянии у него не было времени: читать не урывками, смотреть кино не кусочками и, самое главное, вдоволь общаться с внучкой. Богатый учительский опыт помог Антону Сергеевичу легко найти общий язык с Катей. Вообще, у них началась какая-то своя, отдельная, жизнь. Например, они начинали смеяться, когда ничего смешного, с точки зрения остальных, не происходило. Женя спрашивал:

– Пап, что смешного? Расскажите, нам тоже интересно.

На это Антон Сергеевич обычно отвечал:

– Нет, ничего, это мы о своем, о де́дучьем.

Нетрудно заметить, что свою тягу к каламбурам Женя унаследовал от отца, да еще и развил это качество: тот ограничивался прозой. Кстати, происшествие с отцом вдохновило Женю на такое четверостишие:

Ледовая тропа гладка.

Теперь сиди и гипс свой гладь-ка!

Да только, не было б катка,

Без дедушки скучала б Катька.

По средам и субботам Катя ходила на рисование. В среду ее отводила мама, а в субботу – папа.

В очередную среду Антон Сергеевич сидел и наслаждался документальным фильмом о кулинарии в Древнем Риме. От аппетитных подробностей у него уже начало у самого посасывать в животе, как раздался звонок в дверь.

Инвалид, кряхтя и ворча, оперся на костыли и поковылял в коридор. Ворчал он по поводу закономерности случайности, приведшей нежданного гостя именно тогда, когда он был один в квартире.

Но в этом не было случайности, а одна лишь закономерность. Катина учительница, Ника Аркадьевна, окольными вопросами выяснив у Кати их семейное расписание, специально выбрала время, чтобы поговорить с дедушкой один на один.

Так вот, Ника Аркадьевна.

Она вошла, извиняясь, что побеспокоила больного, который, в свою очередь, извинялся за то, что не может напоить ее чаем и вообще принять должным образом. Единственным доступным ему жестом гостеприимства было выключение телевизора.

– Меня очень беспокоит Катя, – начала Ника Аркадьевна, когда закончился обмен любезностями и все расположились: люди – на стульях, больная нога – на пуфике.

Для полноты картины надо указать: диван под наброшенным пледом, скрывающим постельное белье; вазу на столе, без цветов, зато с карандашами и фломастерами; рядом – разбросанные книги, блокнот и атлас мира – предметы, необходимые больному для решения кроссвордов и занятий с внучкой и за которыми, по состоянию своего здоровья, он не мог постоянно ходить к шкафу; кроме того, на столе лежали телефонная трубка, пульт от телевизора и несколько дисков с фильмами, а отдельной батареей грудились в углу лекарства. В общем, все это напоминало картину «Визит участкового врача», тем более, что в некоем высшем смысле врач и учитель – коллеги.