Конец Сезона Ураганов - стр. 49

– А обязательно ли нужны свежие? – поинтересовалась я.

Якуб задумался.

– Если не обязательно, то я попробую тебе помочь, – сказала я. – Возле городского парка есть лавка старого Лукаса. На витрине – стеклянные сосуды заполненные засахаренными фруктами – это очень красиво. Среди прочих фруктов, есть и кружки апельсинов.

– Вот как! – удивился Якуб. – Я никогда не слышал об этой лавке. Утром мы с господином закупщиком отправимся туда. Спасибо, Мими.

Целый день, я, как обычно, читала и летала по комнате, а к вечеру задремала. Когда я проснулась, была глубокая ночь. В окно светила полная луна. Якуб сидел на стуле у окна, закрыв лицо руками. Он поднял голову и сказал:

– Мими, ты говорила, что уже можешь летать?

Я кивнула.

– Ты могла бы оказать мне услугу?

– Все, что в моих силах.

Он порылся в комоде – я услышала звон монет. Потом протянул мне кошелек.

– Мими, дом моих родителей находится на Огородной улице, в трех кварталах от рынка. Ты узнаешь его по самому большому и ухоженному саду. Перед дверью растет куст боярышника – он как раз зацветает в это время. На рассвете моя мать обычно в саду. Сядь возле грядок клубники. Мать топнет ногой, чтобы прогнать тебя. А ты, будто с испуга, вырони этот кошелек и улетай.

– Куда?

– Куда пожелаешь.

– А ты, Якуб?

– А я на рассвете пойду в порт. Упрошу взять меня на корабль – пассажиром или коком – как получится. Я больше не могу тут оставаться.

Оказалось, что Якуб скупил все засахаренные апельсины в кондитерской старого Лукаса. Часть из них залил водой, добавил сливочного масла и ванили и варил на маленьком огне, пока они не превратились в густую массу, затем остудил, скатал в шарики, обвалял в ореховой крошке и посыпал сахарной пудрой. По виду и по вкусу – это был настоящий восточный десерт «Апельбет», но ему все равно недоставало аромата свежих плодов и терпкости апельсиновой цедры.

Я уверяла Якуба, что вряд ли кто-то еще обладает столь острым обонянием, и заметит это. Но он был непреклонен. Он мог подавать к столу только то, что казалось ему безупречным.

– Якуб, – сказала я, – если ты уплывешь в дальние края, я не смогу тебе помочь. Я собиралась вернуться к колдунье и там осторожно выведать у нее или у ее слуг секрет изменения облика. Я готова сделать для этого все возможное.

Услышав это, Якуб заплакал.

– А пока, – продолжала я, – я знаю, как усилить аромат десерта. Моя мама часто добавляла в разные кушанья стебель цитреоллы – это растение пахнет так же, как апельсины. Колдунья всегда посылала слуг собирать цитреоллу именно в полнолуние – как сегодня, а почему – не знаю.

– Как вышло, что я ничего слышал об этом растении? – удивился Якуб. – Может ты называешь так лимонную траву, цимбопогон? Но ее можно собирать только в середине лета.

– Нет, это не лимонная трава. У цитреоллы – толстые грубые бледно-зеленые стебли, а внутри они – мягкие и нежные. Пойдем искать ее прямо сейчас. Откладывать некуда. Мы выйдем из сада, перейдем мост – на той стороне озера много старых дубов. Цитреолла обычно растет под большими деревьями.

Мы с Якубом вышли из дворца. Вернее, он вышел, сказав часовым, что идет собирать травы ночью, потому что днем у него нет времени, а я просто вылетела из окна, без труда перелетела озеро и оказалась в лесу. В бледно-зеленом свете луны колышущиеся деревья казались живыми существами, они тянули к нам лапы-ветви, пытаясь то ли задержать нас, то ли приободрить. Мы бродили довольно долго, я уже почти отчаялась. И вдруг мы увидели женскую фигуру. Она рвала какую-то траву под одним из старых дубов.