Конец прекрасной эпохи - стр. 13

– У меня есть такой блокнот, в котором во время выздоровления я решил вспомнить написать все страны, города, где я дирижировал, и оркестры, с которыми я встречался. И по первому, и по второму показателю получилось почти одинаково – около 70. Это не так много. Мои более молодые коллеги имеют цифры больше, но я никогда не гнался за гастролями ради гастролей. Еще я записал в этот блокнот то, что мне еще необходимо сделать в этой жизни. Получился не очень большой список сочинений, которыми я никогда не дирижировал, но хотел бы. Я разбил все эти произведения на три группы. То, что бы мне хотелось исполнить в первую, вторую и третью очередь.

– А что попало в первую очередь?

– Вечер памяти Шоссона. Я не дирижировал его симфонией и Поэмой для голоса с оркестром. Все это я сыграю в Стокгольме скоро. Когда приеду в Москву, пока не знаю, хотя обсуждаю с РНО возможность выступлений.

– Вирус дирижирования захватывает ныне все большее количество инструменталистов. Владимир Теодорович, вы были одним из первых карьерных скрипачей в нашей стране, кто создал свой оркестр. В чем причины этого процесса и почему вы стали больше внимания уделять работе с оркестром?

– Можно рассматривать множество аспектов, и ни один ответ не будет достаточно полным. Каждый человек имеет свой особый взгляд на эти вещи. Но прежде всего это интересно, расширяется сфера деятельности, можно шире рассматривать океан музыки. В вашем вопросе уже есть некоторый негативный оттенок: вирус – это нечто, что не способствует здоровью. Поэтому когда этим вирусом заражается человек, обладающий организаторскими способностями, умением себя подать, но у него отсутствует настоящая база, это к хорошему не приведет. Дирижированию надо серьезно и долго учиться, как и любой другой профессии. Мне в этом отношении очень повезло: я учился 5 лет у Израиля Борисовича Гусмана и брал отдельные консультации у выдающихся западных дирижеров – Лорина Мазеля, Леонарда Бернстайна. К тому же общение со многими дирижерами, с которыми я выступал – Карло Марией Джулини, Эрихом Ляйнсдорфом, Клаудио Аббадо, Сейджи Озавой, Рикардо Шайи, Бернардом Хайтинком, – это огромная школа. И, имея какой-то багаж и начальную ступень образования, по-другому смотришь на профессию дирижера. Это два сообщающихся сосуда – сольные выступления помогают дирижированию, и наоборот. Теперь я могу это точно сказать, поскольку дирижирую многими хорошими оркестрами – в Америке (Чикаго, Лос-Анджелес, Сан-Франциско) и Европе (Рим, Монте-Карло, многими во Франции). Я никогда не забуду гениальную фразу Генриха Нейгауза: «В каждом пианисте должен сидеть дирижер».

– Существует легенда, что вам было просто неуютно выступать в качестве солиста, а когда вы стали дирижером и повернулись к публике спиной, то дискомфорт исчез.

– Это далеко от правды. Мною двигало только желание создать оркестр, и после этого, как круги по воде, во многих городах стали возникать подобные музыкальные коллективы. Это требовало времени и больших жертв. И я приносил в жертву свои личные выступления, чтобы приблизиться к совершенству. Тогда я больше дирижировал. Теперь приобрел опыт и многое в ипостаси дирижера делаю быстрее. Выступаю больше как солист, записал 10 компакт-дисков. Играю по всему миру сольные концерты, выступаю с оркестрами. И даже когда мне становится не то чтобы скучно (мне никогда не бывает скучно с музыкой), а просто я устаю от одного рода деятельности, то играю камерные ансамбли – квартеты и даже трио – жанр, который я раньше не любил.