Конец парада. Каждому свое - стр. 27
Титженс с чувством ругнулся, как человек, вздрогнувший по чужой вине и весьма расстроенный тем, что другие это заметили.
Макмастер – к слову, в вечернем костюме он казался еще миниатюрнее! – сказал:
– Прости, старина, я знаю, как ты не любишь, когда тебя отвлекают. Однако генерал сильно не в духе.
Титженс с трудом поднялся, подошел нетвердой походкой к умывальнику розового дерева, сделанному в восемнадцатом веке, взял с полочки над ним стакан виски с содовой и сделал приличный глоток. Потом задумчиво огляделся, взял блокнот с «чиппендейловского» бюро, что-то быстро в нем подсчитал карандашом и вскинул взгляд на друга.
Макмастер повторил:
– Прости, старина, но мне придется отвлечь тебя от важных расчетов.
– Не придется. Это так, мысли, – сказал Титженс. – Очень рад тебя видеть. Так что ты там говоришь?
Макмастер повторил:
– Я говорю, генерал сильно не в духе. Отчасти из-за того, что ты не явился на ужин.
– Да ерунда, хорошее у него… Настроение. Он безмерно счастлив, что те дамы скрылись из его глаз.
– Он сказал, что велел полицейским прочесать всю округу, а тебе рекомендует уехать утренним поездом завтра же, – проговорил Макмастер.
– Не поеду. Не могу. Мне нужно дождаться телеграммы от Сильвии, – сказал Титженс.
Макмастер застонал.
– О боже! О боже! – А потом обнадеженно предложил: – Но ведь телеграмму можно переслать в Хит.
– Послушай, никуда я не поеду! – воскликнул Титженс с легким раздражением. – Я уже обо всем договорился с полицией и с этой свиньей из кабинета министров. Я наложил повязку на пораненную лапку канарейки жены констебля. Ты присядь и сам посуди. Полиция не тронет таких, как мы.
Макмастер проговорил:
– Мне кажется, ты не понимаешь настроения общества…
– Прекрасно понимаю, особенно настроение таких, как Сэндбах, – успокоил его Титженс. – Присядь, говорю тебе… Выпей немного виски… – Он налил себе еще стакан и тяжело опустился в низкое плетеное кресло, отделанное кретоном. Под его весом кресло заметно просело, а воротник рубашки сбился набок.
– Что с тобой такое? – спросил Макмастер.
Глаза Титженса налились кровью.
– Говорю тебе, я жду телеграммы от Сильвии, – повторил он.
– А! – воскликнул Макмастер. И добавил: – Но телеграмма не придет сегодня – уже слишком поздно.
– Может, и придет, – проговорил Титженс. – Я обо всем договорился с почтальоном – он сразу же принесет мне ее, как получит! Возможно, Сильвия отправит ее лишь в самый последний момент, чтобы потрепать мне нервы. И тем не менее я жду от нее телеграммы, и ровно поэтому у меня такой вид.
– Эта женщина – безжалостнейшее из чудовищ… – сказал Макмастер.
– Тебе было бы нелишним вспомнить, что ты говоришь о моей жене, – напомнил ему Титженс.
– Не понимаю, – отозвался Макмастер, – как вообще можно говорить о Сильвии без…
– Логика очень простая, – продолжил Титженс. – Давать оценку поступкам дамы можно лишь в том случае, если они тебе известны и если тебя о том просят. Не нужно ничего комментировать. А в данном случае действия дамы тебе совершенно не известны, так что прикуси язык, – посоветовал он, глядя прямо перед собой.
Макмастер сделал глубокий вдох. Он с тревогой думал о том, что же станет с его другом дальше, если всего семнадцать часов ожидания его так изменили.
Тут Титженс заявил:
– Я смогу говорить о Сильвии после еще двух стаканов виски… Давай сперва разрешим другие вопросы, которые тебя волнуют… Фамилия блондинки – Уонноп. Валентайн Уонноп.