Конец Антропоцена - стр. 40
Арина о чем-то разговаривала с Германом. И лицо ее было еще сердито.
В этот момент к ней приблизилась блондинка лет двадцати шести – двадцати семи с очень спортивной фигурой и очень ярким макияжем на лице. Было видно, что до войны она посещала спортзал как минимум раз пять в неделю. Девушка была видная, и многие мужчины даже сейчас, в такой нервозной обстановке, смотрели ей вслед.
Она подошла вплотную к Арине и, толкнув ее плечом, сказала:
– Эй, не запомнила, как там тебя по-дурацки зовут? Я требую, чтобы ты оставила командира роты в покое и не стоила ему глазки. Он будет моим! Тебе ясно? Ты в любом случае мне проиграешь, так что даже не пытайся.
Арина закатила глаза к небу:
– О Боже! Да я даже не претендую на него. Где это я строила ему глазки? Когда? Иди и забирай с потрохами. Только ко мне больше с этим бредом не подходи, будь любезна.
Блондинка не унималась:
– Ты не поняла? Это была не просьба, а приказ!
– Деточка, приказы будешь отдавать, стоя на коленях, когда рот будет занят. Вали отсюда и не зли меня, – сказала Арина раздраженно и отвернулась.
Герману совсем не нравилась блондинка и еще больше не нравился разговор, который та затеяла. Поэтому он продвигался по очереди вполоборота, чтобы по возможности контролировать ситуацию.
Блондинка, постояв несколько секунд, внезапно ринулась на Арину и попыталась нанести удар в голову. Ее кулак почти достиг цели. Единственное, чего она не учла, – что реакция Германа будет молниеносной. Он схватил ее кулак еще в полете и развернул ее руку на девяносто градусов. Поскольку блондинка совсем не ожидала этого, она вылетела из толпы, пролетела два метра и рухнула на землю. Рука неестественно повисла. Раздался громкий пронзительный крик:
– А-а-а!
В ту же секунду к ним подбежали офицеры:
– Что случилось? Вы что, ударили женщину?
– Он напал на меня и сломал мне руку! – кричала блондинка.
Теперь она не выглядела красоткой. Тушь размазалась по заплаканному лицу, само лицо исказила гримаса боли.
Офицеры встали вокруг Германа и по рации сообщили о происшествии кому-то. Минут через пять подошли медики и несколько офицеров, включая Ничипоренко, Ковальского, Смирнова и Наталью.
– Так, что здесь произошло? – спросил Ничипоренко.
Судя по всему, он все-таки был среди подошедших офицеров негласным лидером, потому что в течение всего дня из всех троих инициативу на себя брал только он.
Блондинка начала было голосить. Но Ничипоренко ее грубо оборвал:
– Эту версию я уже слышал. Хочу услышать другие.
Вокруг все стояли молча. Было видно, что Ничипоренко опасались все. Одно неверное движение, и он мог и расстрелять, и направить в группу смертников.
Ничипоренко развернулся к Герману:
– Почему вы напали на эту девушку? Вы маньяк?
– Никак нет, господин офицер, – ответил Герман, – она попыталась ударить Арину Григ. Причем нападала подло – сзади. Я просто помешал ей. Как видите, неудачно.
– Какие страсти! – воскликнул Ничипоренко. – И за что же вы хотели ударить эту женщину? – спросил он у блондинки.
Та молчала. Было видно, что она пытается сообразить, что сказать. И тут она выпалила:
– Я хотела ударить ее за то, что она оскорбила вас, – сказала блондинка.
И с ненавистью посмотрела на Арину.
Арина открыла рот и с недоумением уставилась на блондинку.
Ничипоренко развернулся, подошел ближе к Арине. Улыбаясь, прищурив глаза, он посмотрел в карточку солдата, которая находилась у него в руке. А затем спросил: