Конец Антропоцена - стр. 12
Постепенно противники РФ начали продвигаться вглубь, оттесняя бойцов от границ. Поэтому была объявлена вторая волна мобилизации, которая больше не была частично добровольной, а стала носить строго обязательный характер.
Четкость
Наступил день, когда нужно было идти и продлять карточки на следующий месяц.
А продлят ли их? И будет ли вообще еще этот месяц?
Боже, сколько же вопросов роилось в голове Арины! Идти не хотелось, но это было необходимо.
– Мама, нам пора, – сказала Арина.
– Ариш, я готова, идем.
Они вышли из подъезда и проследовали по улице до нужного дома. Идти было – всего десять минут.
– Почему-то мне кажется, они не продлят, – сказала вдруг Арина
– Ну, подожди, Ариш, ведь в заключении врача четко написано: травмы и контузия Роберта подлежат длительному лечению и реабилитации. Не меньше шести-восьми месяцев. Неизвестно вообще, как будет дальше у него со здоровьем. Такая сильная контузия. Как не разорвались барабанные перепонки – вообще непонятно. То, что он не лишился слуха, – просто чудо.
– Мам, я-то это понимаю. Но и ты сама прекрасно знаешь: одна семья – минимум один член семьи на фронте, один на заводе или в госпитале.
– Ладно, давай не будем нагонять панику. Вдруг все просто продлят без вопросов, и все будет хорошо.
Арина коротко кивнула.
Они вошли в здание неприятного серо-розового цвета с заколоченными окнами. На табличке было написано: «Временная администрация взаимодействия с гражданами Москвы Гагаринского района ЮЗАО».
– Кто последний? У кого запись на десять тридцать? – спросила Арина. – У нас на десять сорок пять.
– Мы на десять тридцать, мы, – произнесла пожилая женщина в коричневом костюме.
У нее были очень смешные туфли с огромными бантами. Когда-то белые, теперь они были, по большей части, неровного серо-желтого цвета с оттенком красной фасоли.
– Ну что ж, ориентир у нас есть. Как только место освободится, присаживайся, – сказала маме Арина.
Она решила оглядеться. Вокруг сновали какие-то люди. Одетые в черное, очень деловые, они поглядывали на собравшуюся очередь, как юная эскортница на только что подаренном «папиком» Мерседесе S-класса обычно смотрит на мужичка средних лет, который едет в соседнем ряду и управляет, например, стареньким «шевроле». «Штабные крысы» – кажется, так называли подобных людей во времена Великой Отечественной.
Размышления Арины прервали рыдания молодой женщины, вышедшей из кабинета, в который вот уже скоро должна была зайти Арина. За женщиной появилась маленькая сухонькая бабулька, которая тихо всхлипывала и хваталась за сердце.
– Они не могут, они не имеют права!!! Как можно творить подобную бесчеловечность?! Почему не меня, почему?! – рыдала несчастная.
Арина посмотрела на молодую женщину. Они были примерно одного возраста. Ей стало безумно жалко ее, настолько жалко, что у нее сжалось сердце. Почему? Ей и самой было это не совсем понятно.
Дверь опять открылась, оттуда выпорхнула рыжая девушка лет двадцати пяти с надменным лицом и буквально «рявкнула» на бедную женщину:
– Иди реветь в другом месте! И помни, ты обязана сохранять конфиденциальность! Следующий! Десять тридцать!
Дама в смешных туфлях зашла вместе с женщиной чуть помладше нее самой. Они были очень похожи между собой. Скорее всего, они являлись сестрами.