Кондитерша с морковкиных выселок - стр. 4
- Масика обижать не смей, - сказала мама ровно и без выражения. – Он меня на руках носит. Он меня к морю три раза в год катает. С твоим отцом я к морю ездила только один раз. И жила там в развалюхе размером с курятник, с удобствами во дворе.
На это мне возразить было нечего. Таких денег, как у Масика, у папы никогда не было и быть никогда не могло. Ну не платят учителям столько, чтобы можно было ездить к морю хотя бы раз в год. Но не папа же виноват в этом?
До аэропорта мы добрались в дружном молчании, прошли досмотр, поднялись в самолёт и заняли свои места.
Папа не виноват. Да и жизнь тогда была другая. Сейчас можно на выходные в другую страну слетать. Как на автобусе в другой город съездить.
Летать я всегда не любила, и как только самолёт начал разбегаться по взлётной полосе, сразу закрыла глаза и постаралась уснуть. Мама мне не мешала, демонстративно углубившись в чтение какого-то модного журнала, на обложке которого красовалась девица с надутыми, как автомобильные шины, губами. Я и правда задремала, и во сне видела бабушку - как она стоит у плиты, методично помешивая варенье длинной ложкой, и приговаривает: «Что делать? Варенье варить».
- Полинка, просыпайся!
Сон рассыпался, когда мама двинула мне локтем под рёбра.
Я встрепенулась, зевая и потягиваясь. За стеклом иллюминатора был чужой аэропорт и чужие флаги чужой страны. Долетели без происшествий – и то замечательно. В конце концов, Масик – не вселенское зло. И не самое страшное, что случается в жизни.
И всё-таки, мне очень хотелось, чтобы мамин муж опоздал. Или совсем забыл нас встретить. И тогда я могла бы презирать его с особым удовольствием.
Но Масик не опоздал, не забыл, и уже ждал нас, чуть не подпрыгивая от нетерпения.
- Привет, рыбка! – он схватил маму за талию и притиснул к себе. – А я соскучился, между прочим.
Мама хихикнула и что-то зашептала ему на ухо. Масик заржал, как жеребец, и повёл нас забирать багаж.
Я уныло смотрела им в спины. Они так и шли – в обнимку, никого не замечая вокруг. Правда, забирая наши сумки, Масик соизволил меня заметить.
- Как дела? – спросил он без особого интереса и явно не ждал развёрнутого ответа.
- Всё хорошо, - ответила я сдержанно.
- Отлично, - буркнул он, закидывая огромный мамин чемодан и мою спортивную сумку на плечо. – Машину пришлось припарковать далеко, всё уже занято, какой-то слёт тут сегодня.
- Ничего, мы прогуляемся, - мама смотрела на него с обожанием, и я тайком покривилась.
Дома машина у Масика была такая же, как он сам – большая, яркая и шумная. Ярко-красная, с огромными фарами, которая так и кричала о силе и достатке хозяина. Здесь нас встретил чёрный седан и серьёзный, молчаливый водитель в строгом черном костюме.
- Грузимся, девочки! – скомандовал мамин муж, забрасывая наши сумки в багажник. – Полинка, садись вперёд.
Я села на переднее пассажирское и пристегнулась ремнём.
Ехать и слушать, как Масик и мама любовно воркуют, было не слишком приятно, и я сделала вид, что опять задремала.
- Полина! Посмотри! – мама довольно бесцеремонно потрясла меня за плечо. – Мы почти приехали!
Всё же я опять задремала. А ведь думала, что просто притворюсь.
Открыв глаза, я посмотрела в окно.
Автомобиль как раз выворачивал по серпантинной дороге, спускаясь с холма, и перед нами открылась долина. По ней бежала извилистая река удивительного бирюзового цвета. В бирюзовые волны гляделось синее, как васильки, небо, а вокруг были поросшие светло-зелёными рощами холмы и небольшие горы. Кое-где пролегали ровными тёмно-зелёными полосами виноградники, а довершал картину – великолепный старинный арочный мост. Солнце клонилось к закату и золотило красные крыши домов, сбегавших узкими извилистыми улицами прямо к воде.