Конд Корви. Его Невозможное Величество - стр. 29
– Присмотрели, – поправила подругу Волюшка. – Ну и хорошо. Иначе столько о себе услышала бы. Розмари со словами не церемонится. Это она при Его Величестве тихая и нежная…
– А как она выглядит? – хоть и хотелось мне побыстрей услышать о второй фаворитке, но дело требовало остановиться на первой. Пока кухарки не замкнулись, окончательно решив, что слишком много болтают. Понятно же, им прежний хозяин милее, чем новый.
– Высокая, статная, волосы всегда красиво прибраны.
– Шатенка? – я пыталась определить типаж женщин, которые нравятся Конду. Почему–то думалось, что он будет подбирать похожих на его безответную любовь. Но нет, король решил плясать от обратного.
– Белокурая. Голубые глазищи – что твоя чашка, – Воля кивнула на ту чашечку, что я все еще держала в руках. Срослась с ней, можно сказать. Увлеченная разговорами, я не заметила, что продолжаю греть о нее, пустую, пальцы. – Красивая, надменная, холодная. Невесты от нее воют. Муштрует и выговаривает за малейший проступок.
– А вторая какая?
Про первую я уже все поняла. Блондинка вжилась в роль мамки, хотя не прочь поваляться с молодым правителем в постели. Предана королю и безжалостна к претенденткам на его тело. Такая сгноит похлеще злющей свекрови. И убрать ее будущей королеве будет нелегко. Я уже жалела ту несчастную, что чуть ли не ежедневно примется устраивать истерики на ровном месте. Так королю будет казаться, поскольку Розмари начнет действовать исподтишка, выставляя соперницу дурой. В конце концов, Конду надоедят капризы жены, и он вновь метнется за покоем в тихую гавань под названием «Мамочка Розмари».
– Вторая фаворитка дерзкая, – Шаманта поморщилась. – И шумная.
– Леди Николь словно ветер, за ней не уследить, – Волюшка пыталась смягчить впечатление от слов подруги. – Волосы вольной копной. Такие не соберешь. Непослушные, как и она сама.
– Верткая, языкатая, – Шаманта продолжала сыпать не очень приятными определениями, – и дикая, словно горная кошка.
– Но красивая, согласись? – Воля взяла у меня чашку из рук и, поднявшись, быстро ополоснула. Открыв дверь и впустив в дом морозный воздух, вылила содержимое таза наружу. – Ой, батюшки!
– Кто у нас тут красивый? – в дом, стряхивая воду с подбитого мехом плаща, вошел Дант.
– Паулиночка наша красивая, – Волюшка кинулась за полотенцем, чтобы им обтереть намокшую ткань незваного гостя. Мы все как по команде встали и вытянулись в струнку. – Верно же говорим, милый?
– Красивая, – Дант, отмахиваясь от хлопочущей вокруг него кухарки, широко мне улыбнулся. В его глазах плясали черти. – Не изволите, леди, вернуться в свои покои? Я уже вас обыскался.
– Я… Я… Я зашла узнать, что будет на завтрак, – нашла себе оправдание я. – Ужин как–то не задался.
– Ах, мы ж растяпы! – Волюшка с укоризной посмотрела на Шаманту. – И ведь не предложили ничего дорогой гостье!
– Я до утра потерплю, – я оправила платье, чувствуя себя неловко. Не знала, куда деть руки.
– Где ваша верхняя одежда? – Дант посмотрел на кухарок, но те лишь пожали плечами.
– Я так пришла. Да здесь и не далеко…
Я мысленно цыкнула на себя. С чего вдруг трепещу так, будто овца перед волком? Дант – мой слуга. И вести себя нужно соответственно. Никто же не знает, что под личиной милого юноши прячется сам король.
Выпрямив спину и вздернув нос, я шагнула за дверь. На плечи мне полетел плащ и укутал меховым облаком. Я оглянулась.