Кончай печалиться, и тебе мужика найдем! - стр. 19

– Блины…точно. А я-то думала, что я еще съела, находясь в астрале. Спасибо, было очень вкусно.

– Куда в тебя столько влезло?

– В глубине моей грешной души живет маленькая девочка.

– Девочка? А ты кто?

– Я имела в виду маленькая, жирная девочка. Это все она, а не я.

– Помимо стервозности и стукачества в тебе еще и шизофреничка живет?

– Ага. И да, если я еще раз увижу твоего Артемона на самовыгуле, я нажалуюсь на тебя в жилищную инспекцию. Или где у нас там разбираются с людьми, которые сносят несущие стены? А то, что ты их снес и сделал двушечку, гостиная которой теперь, как вся трешечка – к гадалке не ходи. Усек, товарищ Вдуев?

– Мальвеночек мой, а ты точно готова воевать со мной?

– Еще надо проверить, платишь ли ты налоги за работу на дому. Вот на том станочке, – указываю взглядом на штуковину в углу гостиной.

– Ой, Мальвенок, не со мной тебе тягаться. Давай лучше сношаться?

– Мечтать не вредно, Вдуев.

– Вредно не вдувать. Спокойной ночи, Мальвина Неврозовна.

7. Глава 7

Глава 7

Отпиваю уже порядком остывший кофе, вглядываясь в привычную картину за окном. Более неуклюжего бега я еще в своей жизни никогда не встречал. Я наблюдаю эту картинку всякий раз, когда удается встать раньше восьми.

Изначально и мысли не было, что девчонка в розовом костюме, бегающая как полоумная, вызывающая у меня смех и недоумение, и есть стукачка. Если бы не спускаясь по лестнице, не столкнулся с этим недоразумением, так и был бы уверен, что это какой-то подросток наркоман. В лицо я ее знал, так что догадаться, что в этом розовом одеянии оказалась именно она, было не трудно.

Бегает Неврозовна по стадиону, аккурат выходящему на наши окна, так, что и мертвый от смеха оживет. Не знаю, как это возможно, но ноги при беге у нее разлетаются в стороны, руки тоже живут своей жизнью не как у нормальных людей. Она стойко напоминает мне психбольного, у которого припадок. Когда-нибудь я все же не выдержу и побегу с ней рядом, чтобы научить злюку бегать.

Проблема в том, что на такие подвиги особенно в такую рань я не готов. Эта же, выжрав половину коньяка, как ни в чем не бывало снова бегает в припадке. Как это возможно? Не восемнадцать уже.

– Хороша чертовка. Меня, кажется, и яйко уже не тревожит, глядя на такую красоту, – поворачиваюсь к деду, уставившемуся, как и я, в окно. – Правда, бегает она странно. Не вставляет.

– Только попробуй подкатить к ней свои яйца. Я тебе их реально оторву.

– Я только смотрю. Да и что я нелюдь, что ли, что у внука бабу отбивать?

– Окстись, тебе там ничего не светит и без меня.

– Поспорим? – протягивает мне руку. Мир однозначно сошел с ума.

– Мне кажется, тебе пора на дачу. Огород сам себя не посадит.

– Конечно, нет. Мы его засадим. У нас до посадок еще есть пару недель. Ну что, спорим, что я смогу ее чпокнуть?

– Чпокнуть? Серьёзно? Тебе сколько лет, гопота?

– Пятьдесят семь.

– Ты цифры от старческого маразма перепутал местами. Семьдесят пять.

– А нихерашеньки. От перемены мест, сумма не меняется. Она смотрела на мое тело, так что очень даже клюнула на пятидесяти семилетнего меня.

Если бы не наше родство, реально вмазал бы. Правда никогда не нравится людям. Я не исключение. Ей реально приглянулось его тело, в то время как на меня в полотенце, она так не пялилась. Это совсем малость, но напрягает. Да, ладно, кого я обманываю? Не малость. А уж как на член пялилась, что даже сфотографировала.