Концерт Патриции Каас. 5. Жизнь продолжается. Недалеко от Москвы, продолжение - стр. 36
Ответ пришел немедленно с заверенной электронной подписью и соответственно увеличенной суммой гонорара, которую Уля все еще никак не могла воспринимать всерьез.
А через месяц в бандероли из Австрии кроме экземпляров рекламного журнала с рисунком Гриши пришел дамский журнал с портретом Верочки. Журнал для молодых мам выходил два раза в месяц, и каждый месяц в нем появлялось по два новых портрета неизвестной девочки под именем Vera.
Но в домашней галерее рисунков было намного больше и Гриша отбирал рисунки для отправки в Австрию. На пробу Гриша послал рисунок Ули, кормящей дочку. Дрейзер прислал хвалебные отзывы и предложил придержать рисунок до открытия выставки молодых художников, где обязательным условием было представление не выставлявшихся и еще неопубликованных работ.
УЛЯ ПОХОРОШЕЛА
Уля невиданно похорошела.
Когда она переодевалась Гриша любовался ее прекрасным телом, полным радости материнства, и ловил несколько встревоженный взгляд жены.
– Гришенька, ты прости меня, – ночью шептала Уля, обнимая мужа. – Я по прежнему люблю тебя, только Верочка … Говорят, что мне еще нельзя … Ну, сам понимаешь … Ты не думай …
– Что ты, милая моя Улечка! Я очень люблю тебя, ты стала еще прекраснее … С тебя только мадонну писать … А с этим мы подождем …
– Как раньше, да? Чувствуешь, какая я колючая? Но это отрастет …
– Конечно. И не считай себя виноватой …
Грише стоило большого труда уговорить Улю кормить Верочку совсем без одежды. Но зато как это было здорово – два прекрасных обнаженных женских тела. Казалось, вся радость материнства собралась в одном месте, и так хотелось ласкать и целовать этих родных женщин!
Уля склонялась над дочкой и Гриша рискнул показать родителям один из таких рисунков.
– Гриша, это прелестно! – заявила Тоня. – Это можно выставлять в картинной галерее!
– Да, Гриша. Ты растешь. А что сказал твой профессор?
– Профессор поперхнулся и долго мочал. А потом сказал, что зачтет мне эту работу за семестр. И показал своим студентам.
– И что сказали ребята?
– Сперва они аплодировали, а потом ругались.
– Почему?
– Как сказал Андрюшка, ни у кого из них нет такой прекрасной жены …
ДЕД
Верочка стала спать ночью беспокойно, плакать и беспокоить молодых родителей.
– Толя, ты что?
– Верочка плачет. Пойду, успокою ее.
Свиридов вынул из кроватки хнычущую внучку – она еще не раскричалась в полную силу, и молодые еще не проснулись.
– Ну, и чем ты недовольна? – прижимая внучку к себе спросил Свиридов. – Давай дадим маме с папой поспать. Пошли отсюда.
Когда Уля проснулась от неожиданной тишины и не обнаружила дочки в кроватки, она даже испугалась.
– Гриша, Верочки нет!
– Не волнуйся! Бабка или дед взяли ее к себе!
Дочку он нашли в гостиной – в кресле сидел дед с внучкой на руках, и оба мирно спали. Верочка начинала причмокивать, чувствуя приближение кормежки, но она так уютно пристроилась на руках у Свиридова, что было даже жаль будить их.
Но Свиридов сам открыл глаза.
– Уже пора кормить?
– Нет еще. Мы просто пошли искать пропажу.
– Как тихо она спит у тебя! Только ты ее не укачивай, не приучай!
– Что ты, Улечка! Мы с ней просто поговорили, я ей песенку спел и она заснула. Она очень сговорчивая девочка!
Утром Уля делала легкий утренний массаж Верочке, положив ее голенькую на стол.
Верочка заулыбалась вошедшему Свиридову, потянула к нему ручки.