Концепция жизни доктора Барри - стр. 2
Габи налетела на ведро, вскрикнула и распласталась на полу.
– Что же это ты, старый черт, мусор на площадке оставил! – интеллигентно пожурила миссис Ллойд своего старика. – Боже мой, деточка, вы не ушиблись?! – предстала она пред очами пострадавшей, всплеснув руками и выражая явную тревогу и искреннее сочувствие.
Следом появился и сам виновник. Мямля какие-то извинения, он помог девушке подняться.
Габи уверила супружескую чету, что с ней все в порядке, подобрала очки, убедилась, что они не пострадали, кое-как оправилась, предложила помочь собрать рассыпавшийся мусор, получила категорический отказ от миссис Ллойд, приняла ее приглашение в гости на вечернее чаепитие с яблочным пирогом, попрощалась, и, слегка прихрамывая, продолжила прерванный путь.
Теперь наверняка можно было сказать, что новый день начался; и начался, как обычно, с крохотного несчастного случая.
– Бедная девочка, ей бы встретить кого-нибудь! – участливо заметила миссис Ллойд, глядя вслед удаляющейся Габи. – А то так и проживет всю жизнь гусеницей, так и не став бабочкой.
– Да, помню, ты была очаровательной бабочкой! – проблеял мистер Ллойд.
– Была?! – с наигранным укором взглянула старушка на своего ненаглядного.
– Была очаровательной, а стала просто прекрасной, – выкрутился Персиваль. – Каковой и пребываешь нынче, – добавил он, ласково улыбнувшись супруге.
Миссис Ллойд на секунду растаяла, одарив нежным взглядом своего старика. Но вдруг вспомнив, что в духовке готовятся пирожки, тут же преобразилась обратно в обыкновенную домохозяйку со своим обыкновенным характером.
– Господи, пирожки же там! А ты молчишь! Стоишь и комплементами меня потчуешь! Давай, быстренько собери весь мусор и вынеси его; а я побежала!
И миссис Ллойд суетливо бросилась на кухню.
Габи, в свою очередь, не торопилась. Она всегда выходила пораньше, чтобы успеть по дороге кое-куда зайти. Это была, своего рода, традиция.
Первым делом она посетила свое любимое кафе «Майская ночь». Заказала чашечку кофе и кусочек миндального торта. Устроилась, как обычно, в углу, за дальним столиком, предпочитая быть незаметной.
Сие кафе не случайно было ее любимым, оно имело определенное магическое воздействие. Здесь с ней не случалось ничего, что могло случиться в любом другом аналогичном заведении. Здесь у нее не падал на платье кремовый торт; здесь она не проливала на себя кофе; не падала со стула, неосмотрительно облокотившись на его сломанную спинку; не роняла чайную ложечку с мороженым себе в декольте (хотя, декольте, это сильно сказано; просто за пазуху); не отбивалась от пьяного мужика, ибо только в таком состоянии, в состоянии глубокого опьянения, мужчина мог позариться на такую девушку, как Габи; и все такое прочее, что до недавнего времени случалось с ней в иных кафе.
После «Майской ночи» Габи прогулялась по парку. Покормила уток, полюбовалась чудесным озером, помечтала о несбыточном…
Метро доставило Габи до места назначения.
Музей изобразительных искусств, в котором она работала искусствоведом, находился там же, естественно, где и вчера, и там же, где был еще пятьдесят лет назад. Близлежащие постройки, наряду с зелеными насаждениями, так же пребывали на своих местах и никуда со вчерашнего дня не исчезли. И все же чувствовалось, что площадь Воссоединения, которая предстала перед Габи, вынырнувшей из подземного перехода, уже не та, что была вчера. Что-то добавилось… что-то новое…