Конан-варвар. Алая цитадель - стр. 27
– Ой, Конан, – в ужасе взмолилась Натала, – давай скорей отсюда уйдем…
– Всему свое время, – отозвался киммериец. Стройные ножки цвета слоновой кости прочно приковали к себе его взгляд. – Ну а ты-то, стигийка, что здесь делаешь?
– Я попала сюда в ранней юности, – ответила она, откидываясь на бархатные подушки и сплетая за головой изящные руки. – Если ты присмотришься к цвету моей кожи, почти такой же белой, как у твоей подружки, то поймешь – я не какая-нибудь простолюдинка. Я – дочь короля. Меня похитил один из принцев, восставших против отца. Встав во главе армии кушитских стрелков, он ушел на юг, в дикие земли, чтобы завоевать там страну и стать ее властелином. Его самого и всех его воинов забрала пустыня… Самый последний посадил меня на верблюда и вел его, пока не свалился замертво. Животное, однако, продолжало шагать… Потом я начала бредить от жажды и голода и впала в забытье, чтобы очнуться уже здесь, в этом городе. Мне рассказали, как на рассвете меня заметили со стены – я без сознания лежала рядом с мертвым верблюдом… Они подобрали меня и привели в чувство, напоив своим чудесным вином. Даже в те времена лишь вид женщины мог их подвигнуть на такую дальнюю вылазку за городские пределы!
Они очень тянулись ко мне, особенно, конечно, мужчины. Я не знала их языка, и они выучились разбирать мою речь. Я уже говорила – они удивительно даровиты и необыкновенно умны. Они овладели стигийским языком намного быстрее, чем я – здешним. Но конечно, в первую голову их интересовала я сама. Я и до сих пор – та единственная причина, по которой здешний мужчина способен на время отрешиться от лотосового дурмана…
И она лукаво рассмеялась, смело и откровенно поглядывая на Конана.
– Женщины, понятное дело, ревнуют, – проговорила Талис, впрочем, очень небрежно. – Эти желтокожие прелестницы по-своему тоже красивы, но они такие же вялые и нерешительные, как их мужья. Ну а мужчин тянет ко мне не только моя красота, но и то, что я – настоящая. Я ведь – не сон! Да, в свое время я вкусила лотосовых снов, но я – по-прежнему настоящая женщина, с самыми земными помыслами и желаниями… Чем могут ответить мне эти желтые немочи с сонными глазами лунатиков? Вот поэтому, варвар, лучше будет тебе перерезать саблей девочке шейку, не дожидаясь, пока мужчины Ксутала проснутся и увидят ее, а увидев – возжелают и схватят.
Ей, слишком робкой и нежной, нипочем не вынести того, от чего я в свое время лишь расцвела… Я ведь родилась в Луксуре, и мне еще не исполнилось пятнадцати лет, когда меня отвели в храм темной богини Деркето, дабы там посвятить в таинства… И даже после этого мне в первые годы в Ксутале жизнь медом ну никак не казалась. Здешние мужчины успели забыть гораздо больше, чем знали когда-либо самые продвинутые жрицы Деркето… Они ведь живут только ради чувственных удовольствий. Что во сне, что наяву они стремятся к удовольствиям за гранью разумения обычного человека…
– Выродки, – пробурчал Конан.
Талис ответила с ленивой улыбкой:
– Все дело в том, с какой стороны на вещи смотреть…
– Ладно, – сказал он тоном принятого решения. – Мы тут с тобой только зря время теряем. Я уже понял: обычному смертному, причем в здравом рассудке, нечего делать в этих стенах! Надо нам убираться отсюда, пока не проснулись твои недоумки… или Тог всех нас не слопал. Думаю, пустыня и та окажется милосердней!