Конан и карусель богов - стр. 39
– Хватит нам тут торчать, – проворчал киммериец, – все равно никакого толку. Надо чуть отступить. Если хоть один из них напорется на крючок – услышим и с другого конца рощи.
Они так и сделали. Правда, Аррадерс настоял, чтобы они все же вскарабкались на одно из высоченных деревьев, за которым уже начинались сплошные ряды свайолей.
Небо стремительными черными росчерками перечеркивали два крылатых демона. Они вились как раз над головой рыжего ящера, не осмеливаясь залетать вперед него. Судя по всему, именно он должен был открыть это сражение; и Конан инстинктивно ощутил, что исход поединка решится в схватке между ним и этим рыжим страшилищем. Если вожак шестерки испустит дух, справиться с остальными будет уже куда легче.
– Нам надо уложить этого любой ценой, – Конан кивком головы указал Аррадерсу на вожака. – Остальные – пусть их; пока они будут заняты корчевкой обычных деревьев, будет шанс управиться с рыжим демоном!
– Этого – тяжелее всех будет, – чуть изменившимся голосом ответил Аррадерс. – Но ты, разумеется, прав. Он здесь верховодит, он – голова…
– Надеюсь, он будет достаточно туп, чтобы угодить в одну из моих ловушек, – пробормотал Конан.
Демоны приближались, им оставалось преодолеть не больше одной десятой лиги. Фасеточные глаза Хатара дико горели, пасть была приоткрыта, трубчатый язык мотался из стороны в сторону, но не так, как у разморенной жарой собаки; нет, скорее это напоминало движения змеи, ищущей себе жертву…
Под лапами рыжего ящера захрустели первые кусты.
– Конан! Ко-о-онан! – вдруг донесся тонкий девичий голосок Айаны.
– Вот проклятая девчонка! – выругался киммериец. – Вечно их несет в самый неподходящий момент!
Ящер внезапно приостановился, смешно, совсем по-птичьи склонив на сторону свою уродливую голову. Он словно прислушивался к крику дриады…
Тварь же со смахивающей на секиру головой, очевидно, ничто подобное не заботило. Вожак ступил на землю рощи, и теперь каждый мог действовать по собственному усмотрению. Громадное тело грузно сунулось в заросли, ломая и выдирая с корнем старые кусты южного можжевельника, – и ненароком задело искусно спрятанную среди ветвей бечеву.
– Конан, да где же ты?! – надрывалась Айана. – Мне страшно, Конан!
Сперва тварь даже и не заметила того, что за одной из ее лап что-то тянется. Не встревожил ее и сухой щелчок где-то высоко в кроне дерева, под которым шагали ее многочисленные ноги…
Натянувшаяся бечева вырвала сучок-подпорку – и три громадных камня, с большим трудом втащенные туда колдовским искусством Айаны, разом сорвались вниз. Конан, однако, не рассчитывал, что тварь будет стоять настолько удачно, чтобы одной из глыб размозжить ей голову…
Обвязанные лианами валуны низринулись вниз, прямо навстречу многоногой твари. Из вороха сухих листьев, сломанных веток и прочего лесного мусора рванулась толстая жердь с часто насаженными на нее, подобно зубцам гребня, острыми и длинными серебристыми листьями Отца-Древа, что могло разить лучше любого сделанного человеческими руками кинжала…
Рывок был столь стремителен и быстр, что демон не успел ни отпрянуть, ни защититься. Удар пришелся ему поперек широкой груди. Часть листьев-ножей сломалась о твердые пластины панциря, однако больше половины пробили броню…
Воздух священной Рощи сотрясся от дикого рева, смешанного с хрипом и бульканьем. Тварь встала на дыбы, голова ее взметнулась выше древесных крон; жердь с вонзившимися в плоть демона ножами болталась перед покрытой кровью грудной чешуей. Клешни и когтистые лапы в бешенстве полосовали воздух, костяной гребень на голове несколько раз яростно ударил по ветвям того дерева, откуда свалились камни, словно мстя за нанесенную рану…