Кон-Тики - стр. 6

– Так ведь вы девчонки-то уже большие.

– Ну да. Но ты все равно прости, если что.

– Если что, прощаю.

– Понимаешь, я Дерюгиной никогда отказать не могу. Мы с ней как сестры. Двадцать два года уже.

– Получается, вас – три сестры?

– Это как?

– Ну, ты, Зойка и Дерюгина.

– Нет. Две.

– Не понял.

– Две. Я и Дерюгина.

– А Зойка?

– А Зойка – говнюшка.

– За что ты ее так?

– За всё. За всё хорошее. Сигарету прикури, пожалуйста.

Луна выпорхнула из-за клубистых туч, нарисовав в неверной темноте цаплино лицо невероятно бледным, а вместо глаз нарисовав два колодца.

– На, – затянувшись сам, протянул я сигарету Цапле.

Сигаретный огонек, пыхнув, коротко бросил на цаплино лицо багровый отсвет огня преисподней.

– Папа с матерью всегда цапались, сколько себя помню. Потом хотели разводиться. Потом Зойка родилась – мне десять было. Мать ее родила и тут же увезла к своей матери в Куйбышев. Она там три года жила.

– Почему?

– А хрен знает. Короче, сбагрила она ее. Хорошо, не в детдом. Потом, через три года, говорит – поеду за твоей сестрой. Единоутробной. Ну, я так обрадовалась! Кровать купили двухъярусную. Я всех своих кукол в порядок привела. Платья им стирала, гладила! Сервант игрушечный с игрушечной посудой пошли с папой купили. Я посуду расставила, значит, игровой уголок сделала. Кукол рассадила. Жду, места себе не нахожу. Как же, сейчас сестра приедет! Через несколько дней заявляется мать с Зойкой. Эта – мелкая, тощая, сопливая, какая-то забитая. Я к ней, она за материн подол, отворачивается, дичится. Я ей говорю – Зоя, я Юля, сестра твоя, пойдем, я тебе кукольную комнату сделала! Ну, пошли. Она сначала молча сидела, смотрела. Потом осмелела, встала, стала кукол трогать. Я обрадовалась. Мать мне говорит: выйди, не смущай ее, видишь, не обвыкся еще ребенок на новом месте. Ну, я вышла. Захожу потом – а эта все пораскидала, так еще хуже того! Нашла у меня в столе канцелярские ножницы, и куклам волосы пообкорнала! Я глядь – а куклы все лысые. Села я посреди комнаты и заплакала…