Конь-драконь - стр. 19
А у меня в детстве конь был.
Вот кто сейчас деревянную лошадку на палочке представил, вот и близко не то. И кто лошадку на колесиках представил, тоже мимо.
Чего?
Живая, говорите?
Нет, и не живая.
А у меня конь-драконь был.
Из листика.
Знаете, листья такие кленовые, один лист на пять расходится, вот один лист это хвост, два листа – передние ноги, еще два листа – задние, а черенок, это голова.
Вот такой конь.
Конь-драконь.
Зеленый, потому что.
У него еще лапы, как крылья, он ими то по земле бежит, то по небу летит, и тут, главное, держаться крепче, чтобы не сбросил…
Конь-драконь недолго живет, ну еще бы, листья, они высыхают быстро, пожил-пожил, и нет. Можно, конечно, в воду его ткнуть, он тогда корни пустит, только летать и бегать уже не сможет.
А интересно, когда летает и бегает.
Кому интересно?
Ему.
Ну, и мне тоже.
Интересно же.
Конь-драконь.
Нет, это я не про прошлое.
Это я про настоящее.
Ну а что, все в наших руках, про что в детстве мечтали, то и сбудется, вон, Витек космонавтом мечтал стать, он даже ракету смастерил из цистерны, а когда вырос, спился, в двадцать пять лет умер… так что не всегда сбывается, конечно, не всегда…
А у меня вот сбылось.
Конь-драконь сбылся.
Конь-драконь отрывается от ветки – стремительно отрывается – прыгает вниз. Даже не успеваю крикнуть ему, чтобы подумал еще, а потом еще, и еще, – и передумал.
А он не передумывает.
Прыгает.
Еле удерживаюсь в седле, да в каком седле, нет тут никакого седла, сижу у него на спине, в меня впиваются его кости, откуда у коня-драконя кости, это же зеленый лист, лист, ничего больше…
Ну, не кости, другое что-то.
Конь-драконь парит в небе, медленно-медленно снижается. Только теперь понимаю, что летать он не умеет, только парить в небе, только медленно опускаться. Земля совсем близко – замираю, уже знаю, что будет, летал в самолетах, помню этот момент, когда только что было мягко и плавно, и тут – ба-бах…
Никакого ба-баха не получается, конь-драконь опускается удивительно легко, скачет по траве.
Конь-драконь спешит.
Надо успеть.
Времени у коня-драконя мало, еще бы не мало, конь-драконь один день до заката живет, а потом умрет, истлеет, высохнет…
Спешим.
Он спешит.
И я с ним, у него на спине.
Бережно прижимаю к себе сумку, сумка на ремнях, только я все равно бережно прижимаю, боюсь потерять.
– У вас три варианта.
Это мне говорят.
– У вас три варианта.
Хочу спросить – а больше нет – не спрашиваю, и так понятно, что больше мне никто варианты не наштампует.
Солнце клонится к закату.
Что ему еще делать.
Хочется попросить солнце, как в книжках, солнышко-ведрышко, или как там тебя, замри, остынь на час, на два, на вечность…
Конь-драконь желтеет, еще не совсем, еще только-только – но я уже знаю, что это значит, что коня не спасти.
Делаю отчаянную попытку:
– Стой!
Я хочу остановить коня, вот здесь, у реки, у бегущих волн, я хочу напоить его студеной водой, чтобы он ожил.
Конь-драконь отчаянно мотает головой, несется дальше во весь опор.
Проклинаю себя, это я, это я во всем виноват, сманил коня-драконя с родного дерева, от родных братьев, увел неведомо куда, уболтал сказками. А ведь может ничего не получится, да что значит, может – и не получится, выдумал аферу, возомнил о себе черт знает что…
Солнце заходит.
Конь-драконь падает в изнеможении. Еще поднимает голову, еще пытается ползти, – не может, снова опускается на песок.