Кому добавки? История выживания на орочьей кухне - стр. 43

Дети неохотно поднялись с мест и потянулись к выходу, бросая любопытные взгляды на взрослых. Когда за ними закрылась дверь, Торг, наконец, заговорил.

— Эм... да, выглядим мы жалко, — сказал он усталым голосом. — Эмма, то, что тебе рассказывали в Академии об истории орков — ложь. Или, в лучшем случае, приукрашенная версия событий.

— Какая ложь? — настороженно спросила я.

— Мы не всегда были частью человеческого королевства, — начала свой рассказ пожилая орчиха по имени Коралла, сидевшая среди старейшин. — Триста лет назад орки жили на собственных землях. У нас были свои вожди, свои традиции, своя магия.

— Магия земли, предков, природных сил, — добавил Камнерук. — Наши шаманы умели говорить с духами леса, исцелять раны силой камней, призывать помощь тотемных зверей.

— Но началась война, — мрачно добавил Торг. — Долгая, кровавая война. Мы сражались храбро, но проиграли.

Гром подошёл ближе к столу, и я увидела в его глазах старую, глубокую боль.

— Наши шаманы сражались до последнего, — сказал он тихо. — Наши воины бились с честью. Но враг оказался сильнее.

По залу прошёл тяжёлый вздох. Многие орки мрачно кивали, несколько женщин тихо всхлипнули.

— А когда мы были разбиты, — подхватила Коралла, — нас раскидали по всему королевству. Разделили, чтобы мы больше никогда не смогли собраться вместе. А на наши поселения наложили Великое Заточение. Магические барьеры, созданные на нашей собственной крови.

— Как это? — прошептала я, с трудом осознавая услышанное.

— Пройти через него можно, — объяснил Торг. — Но каждый шаг причиняет ужасную боль. Чем дальше от центра поселения — тем мучительнее. И чем дольше находишься в зоне барьера — тем хуже.

— Я пробовал, — признался Гром, сжимая кулаки. — Когда был молодым и глупым. Дошёл до первого поселения людей, упал без сознания от боли. Камнерук нашел меня и еле притащил обратно.

— Поэтому мы в ловушке, — горько продолжил Камнерук. — Можем защищать границы, ходить в дозоры по ближним тропам, но уйти отсюда — нет. И все торговцы знают об этом.

— Ты заметила, что торговец остановился за каменной полосой у ворот? — спросил Торг. — Он знает, где проходит граница барьера, и ни на шаг её не пересёк.

— У них есть разрешения на торговлю с нами, но переходить через барьер они не обязаны да и опасаются, — добавил Камнерук. — Поэтому мы зависим от их милости.

— Вот почему мы терпим, — процедил Гром, и в его голосе звучала едва сдерживаемая ярость. — Терпим хамство торговцев, презрение чиновников. Потому что знаем — прогоним одного, не придёт никто. И община умрёт от голода.

— Вот почему нас используют как живой щит против тварей, — добавил Камнерук. — Мы сидим в магической тюрьме...

Гром презрительно усмехнулся, глядя в мою сторону.

— И конечно же, в вашей драгоценной Академии об этом ни слова не говорят, — процедил он. — Им невыгодно, чтобы молодые маги знали правду. А то ещё откажутся служить среди «диких орков».

— Гром, — предупреждающе произнёс Торг.

— Что, Гром? — вспылил капитан. — Пусть знает всю правду! Пусть знает, что её добрые преподаватели скрывают! Что для них мы — расходный материал, мясо для защиты границ!

— Знаешь, почему Саргота охраняет самый опасный участок границы? — продолжал Гром, обращаясь ко мне. — Потому что я несколько раз высказал своё мнение о несправедливости королевства которому мы вынуждены служить.