Комплекс хорошей девочки - стр. 19
– Я просто умираю от желания узнать, как оскорбления помогут тебе выиграть пари.
– Задержись и узнаешь.
Маккензи берет стакан с водой.
– Это называется «быть хорошей подругой». Сегодня я уже выпила свою норму из двух алкогольных напитков.
– Как скажешь, принцесса.
Она вертит соломинку.
– Я просто присматриваю за соседкой.
– И выглядишь очень одинокой.
Маккензи поднимает голову и прищуривается. Судя по ее оценивающему взгляду, она пытается понять мои мотивы.
– Почему мне должно быть одиноко?
– Хватит нести чушь.
Она кивает с ухмылкой.
– Да уж, хватит.
– Ты красивая девушка, но сидишь в переполненном баре одна, уткнувшись в телефон, потому что предпочла бы находиться в другом месте. И где бы это ни было, там есть тот, кто веселится без тебя. И все же ты сидишь здесь и скучаешь, гордишься своей верностью и почему-то считаешь, будто чувствовать себя несчастной каким-то образом доказывает, что ты хороший человек. Так что да, я думаю, ты одинока. Мне кажется, что ты так отчаянно жаждешь хорошо провести время, что втайне рада нашему знакомству. В самом глубоком, темном уголке твоего сознания кроется желание – ты хочешь, чтобы я дал тебе повод плохо себя вести.
Маккензи не отвечает.
Энергия потрескивает и нарастает в тесном пространстве между нами. В ее глазах читается нерешительность: она обдумывает все, что я сказал, медленно опуская соломинку в стакан с водой. Если Маккензи скажет мне отвалить, то на этом все. Я пригласил ее на свидание, и любое решение, помимо отказа, будет признанием того, что я хотя бы отчасти прав. Но, если она не отошьет меня, ее дальнейший путь станет непредсказуемым. Никаких правил, лишь опасная территория для правильной девочки, которая распланировала всю свою жизнь с самого рождения. Быть богатым – значит никогда не думать за себя.
Если она последует за мной, то ей можно полностью забыть о скуке и предсказуемости.
– Ладно, – наконец-то произносит она. – Я согласна на твое пари. – Кажется, будто она все еще скептически относится к моим словам, однако я ее заинтриговал. – Но если ты думаешь, что затащишь меня в постель, то можешь платить прямо сейчас.
– Точно. Не хотелось бы искушать тебя отличным времяпрепровождением.
Она закатывает глаза, пытаясь скрыть улыбку.
– Я имею в виду, что прямо-таки почувствовал ауру обломщицы, исходящую от тебя, пока сидел вон там, – говорю я, кивая в сторону столика, за которым Алана и остальные пытаются притвориться, что не наблюдают за нами. – Что ж, пора следовать протоколу по устранению негативных последствий. Поэтому, если твое отношение не улучшится, нам придется попросить тебя уйти, пока эта аура не распространилась по всему миру.
– Оу. – Маккензи изображает серьезность. – Что ж, если это медицинская необходимость, то пожалуйста.
По крайней мере, у нее есть чувство юмора.
Я боялся, что она будет одной из тех заносчивых заноз, которые не способны болтать ни о чем, кроме лака для ногтей и шмоток. Предполагал, что придется общаться с типичной стервозной цыпочкой, но эта девушка кажется вполне нормальной, без всей этой надменности.
– Итак, что же привело тебя сюда сегодня? – спрашиваю я. Чем больше она будет говорить о себе, тем выше вероятность того, что стены, которыми она себя окружила, скоро рухнут. Пусть думает, что она здесь все контролирует.