Компаньонка - стр. 6
Из приятных мечтаний Мари вывел вопрос Кити:
– Вам будет здесь удобно, графиня? Вас всё устраивает?
– Я так устала, милая, что насыпь мне гороха без перины, я его не почувствую.
Кити рассмеялась, скорее из вежливости, чем над шуткой, и Мари это подметила.
– Ну вот, как ты думаешь, получилось у меня хоть на секунду сомкнуть глаза?! – продолжила Мари.
– Нет!
– Ты совершенно права! Эта женщина с усами храпела на весь дилижанс, а бедный юноша пытался избавиться от перьев на её шляпке. Ужасно безвкусно! Ты любишь перья?
– Нет!
– Молодец, я тоже! – Говоря это, Мари сняла с головы шляпку, сплошь утыканную перьями всевозможных цветов и отливов.
Кити с весёлым удивлением это оценила и, опомнившись, направилась к выходу из комнаты.
– Вы утомились в дороге, не буду вам мешать, графиня. Отдыхайте. Увидимся за ужином.
Мари приостановила её и заглянула в прелестное личико Кити.
– Благодарю, дитя моё. Мне жаль, что твоя мать не видит, каким прекрасным ангелом ты стала. – Сказав это, Мари поцеловала Кити в лоб.
– До вечера.
Кити провела ладошкой по щеке, оставив мокрый след от слезы, и улыбнулась.
– Спасибо вам. Вы не представляете, как дороги для меня ваши слова. Доброго отдыха.
Кити с тихой грустью покинула спальню графини.
Мари ещё какое-то время постояла в задумчивости, глядя на закрытую дверь, понимая одно – девочке действительно нужны помощь и поддержка взрослой и рассудительной женщины. Конечно, молодая особа отчаянно нуждалась в заботе и опеке матери, ведь ей предстоит столько узнать и пройти, испытать и понять этой малышке. Она, просто необходима Кити, как и Кити, возможно, необходима ей.
Пристроив свою трость в угол комнаты, и сняв с носа пенсне, свободной рукой она потёрла переносицу и наморщилась. Женщина вытащив из рукава белый кружевной платок, промокнула глаза. Рядом с окном она заметила свой багаж, чему очень обрадовалась. Видимо, князь не намерен её выставить сегодня же.
Мари достала из саквояжа листы бумаги и письменные принадлежности.
Подойдя к небольшому бюро в другом конце комнаты, разгладила лист, затем заострила перо, и открыв небольшую баночку с чернилами, обмакнула острый кончик пера в черноту. Немного подумав, она размяла пальцами затёкшую шею и принялась писать, старательно выводя буквы на белом листе.
«Здравствуй, моя любовь. Спешу сообщить, что я благополучно добралась, но уже ужасно скучаю…»
Солнце уже начало пригревать по-весеннему, и толстому мохнатому псу по кличке Герцог становилось совсем невмоготу. Сидя у своей будки на заднем дворе, перед входом в кухню, Герцог лениво наблюдал, как к нему приближался управляющий Гордей.
Гордей важно шествовал, неся высоко и величественно поднос с остатками завтрака господ. Увидев своего любимца, Гордей расплылся в ласковой улыбке и кинул псу с подноса остатки бекона.
– Хороший мальчик. Мой. Красавец.
Гордей потрепал Герцога за ухо, тот даже не взглянул в сторону упавшего бекона.
В дверях кухни появилась женщина. Она для начала громко фыркнула на создавшуюся идиллию и выплеснула воду из кастрюли, предварительно крутанув её пару раз.
– Да что же это такое?! – всплеснула руками женщина. – Однажды этот пёс не сможет выйти из собственной будки. Сколько я просила, говорила – все без толку! Он скоро тебя слопает!
– Вы вообще не вправе делать мне подобные замечания, Неёла Ануфриевна, – не прекращая своего занятия, заявил Гордей.