Комната - стр. 28

– Ему больно? – спрашиваю я.

Ма поднимает лицо от шитья:

– У него, должно быть, разболелась голова от этого ужасного звука.

Но мы его не слышим, потому что звук у телевизора выключен. На экране телевизора этот человек стоит теперь у раковины и вытаскивает таблетку из бутылочки. В следующем кадре – он улыбается и бросает мальчику мяч.

– Ма, Ма.

– Что? – спрашивает она, завязывая узел.

– Это же наша бутылочка! Ты что, не видела? Ты не смотрела, когда показывали мужчину с головной болью?

– Нет.

– Бутылочка, из которой он вытащил таблетку, точно такая же, как у нас. Ну, та, где лежит обезболивающее.

Ма смотрит на экран, но там уже показывают машину, объезжающую гору.

– Нет, перед этим, – говорю я, – у него была наша бутылочка из-под обезболивающих таблеток.

– Ну наверное, это была такая же, как у нас, но не наша.

– Нет, наша.

– Да таких бутылочек полным-полно.

– Где?

Ма смотрит на меня, потом снова на свое платье и натягивает кайму.

– Наша бутылочка стоит на полке, а другие…

– В телевизоре? – спрашиваю я.

Она смотрит на нитки и наматывает их на маленькие карточки, чтобы убрать в швейный набор.

– Знаешь что? – спрашиваю я. – Знаешь, что это значит? Он уходит в телевизор. – По телевизору снова идет медицинская планета, но я уже не смотрю. – Он – это Старый Ник, – уточняю я, чтобы она не подумала, что я говорю о человеке в желтом шлеме. – Когда его здесь нет, то есть днем; знаешь что? Он находится в телевизоре. Там он покупает в магазине наше обезболивающее и приносить его сюда.

– Приносит, – поправляет меня Ма, вставая. – Надо говорить «приносит», а не «приносить». Пора спать. – Она запевает песню «Укажи мне путь в мою обитель», но я не подхватываю ее.

Мне кажется, она не понимает, как это все удивительно. Я думаю о своем открытии, когда надеваю ночную футболку и чищу зубы, и даже тогда, когда сосу молоко, лежа рядом с мамой в кровати. Я отрываю рот от соска и спрашиваю:

– Как получилось, что мы никогда не видели его по телевизору?

Ма зевает и садится.

– Мы все время смотрим и ни разу его не видели; как так могло получиться?

– Потому что его там нет.

– Но бутылочка, где он ее достал?

– Не знаю. – Она произносит это странным тоном.

Я думаю, она притворяется.

– Ты должна знать. Ты ведь все знаешь.

– Послушай, это совсем не важно.

– Нет, это важно, а мне не безразлично. – Я почти кричу.

– Джек…

Что «Джек»? Что она хочет этим сказать? Ма снова откидывается на подушки.

– Я не могу это объяснить.

Я думаю, она может, но не хочет.

– Ты можешь, потому что мне уже пять.

Ма поворачивает лицо к двери.

– Ты хочешь знать, где покупают бутылочки с таблетками? Ну хорошо, я скажу – в магазине. И он тоже купил их там и принес сюда в качестве воскресного подарка.

– В магазине в телевизоре? – Я смотрю на полку – бутылки по-прежнему стоят там. – Но ведь болеутоляющие таблетки настоящие…

– Он покупает их в настоящем магазине. – Ма трет глаза.

– Как?..

– Ну хорошо, хорошо. Хорошо, я тебе объясню!

Почему она кричит?

– Слушай. То, что мы видим по телевизору, – это картинки реальных вещей.

Это самая удивительная вещь, которую я когда-либо слышал. Ма закрывает себе рот руками.

– И Дора настоящая?

Ма убирает руки.

– Нет, к сожалению. Большинство вещей в телевизоре просто картинки вроде Доры, которую нарисовал художник. Но другие люди, с лицами похожими на наши, настоящие.