Комментарии к русскому переводу романа Ярослава Гашека «Похождения бравого солдата Швейка» - стр. 22
В Сараеве небось тоже был какой-нибудь смотр.
В Боснии Ф. Ф. наблюдал за маневрами 15-го и 16-го корпусов австро-венгерской армии, а в утро 28 июня, непосредственно предшествовавшее убийству, наследник престола инспектировал казармы местного гарнизона. Так что интуиция старого солдата Швейка не подвела.
Помню, как-то на смотру у меня на мундире не хватило двадцатой пуговицы,
Какое-то недоразумение при редактировании. В оригинале dvacet knoflíků u munduru, и совершенно правильно в ПГБ 1929 – «двадцати пуговиц». Если же цифра кому-то кажется фантастической, то, по подсчетам Годика и Ланды (HL 1998), только на паре солдатских гамаш пуговиц было двенадцать, на кальсонах – четырнадцать, на блузе – восемнадцать и на кепи – две. А всего – восемьдесят две, считая и шинель.
и за это меня посадили на четырнадцать дней в одиночку. И два дня я, как Лазарь, лежал связанный «козлом».
В оригинале: «mě zavřeli za to na čtrnáct dní do ajnclíku a dva dni jsem ležel jako lazar, svázanej do kozelce». Здесь ajnclík (одиночка) – дериват от немецкого Einzelzelle, lazar с маленькой буквы – разговорный термин для обозначения придурка или больного. А связанный «козлом», как совершенно верно поясняет ПГБ, – это когда все четыре конечности вместе, можно впереди, а можно и, с особой жестокостью, за спиной.
С. 32
– Ты турок любишь? – обратился Швейк к трактирщику Паливцу. – Этих нехристей? Ведь нет?
В оригинале еще крепче «máš rád ty pohanský psy?» – «Этих басурманских псов». Не изменяется суровое отношение Швейка к басурманам и при близком знакомстве, см. ч. 4, гл. 1, с. 248.
Сравни с поздним и часто цитируемым трогательно-интернационалистским:
– Иной мадьяр не виноват в том, что он мадьяр.
См. комм., ч. 2, гл. 3, с. 408.
Кто бы ни прикончил нашего Фердинанда, серб или турок, католик или магометанин, анархист или младочех, – мне все равно.
Младочехи – общепринятое название чешских политиков, ассоциируемых с Либерально-национальной партией (Národní strany svobodomyslné), вышедшей на общественную авансцену в восьмидесятых годах девятнадцатого столетия. Связано с противопоставлением «старым чехам», чешским политикам поколения Палацкого и Ригера (Palacký, Rieger), пытавшимся добиться от Габсбургов более мягкой, чем венгерская, но все-таки реальной автономии всех чешских земель – Богемии, Моравии и Силезии внутри единой Австро-Венгрии. Кульминацией усилий этих благородных людей была перспектива принятия осенью 1871 года Фундаментального Акта (Fundamentální články (fundamentálky), Fundamentalartikel), фактически закрепляющего новое федеральное устройство монархии. Переход от дуализма (Австрия – Венгрия) к триализму (Австрия – Венгрия – Чехия). Коронация Франца Иосифа чешским королем должна была стать днем принятия этого исторического документа. Несмотря на то, что 12 сентября 1871 года император дал на это согласие, своим рескриптом повелев составить и включить в текст Фундаменталки конституционную статью, ровно через месяц, под мощным давлением тех, кто представлял его венгерских и немецких подданных, венский монарх издал новый рескрипт, отменивший первый. В результате Фундаментальный Акт не стал законом, Франц Иосиф в соответствии с этим законом не был коронован королем всех чехов. Таким образом, политика федерализма и культурной автономии внутри империи, которую проводили старочехи, потерпела полное и очевидное фиаско. И тогда на смену этим достаточно умеренным людям, выходцам прежде всего из среды чешской аристократии, пришли сыны нарождавшейся буржуазии – младочехи, которые уже не видели будущего своего народа в составе империи, а мечтали о независимом славянском государстве. И многие из них представляли во главе такого государства одного из великих князей Романовых (см. комм., ч. 2, гл. 2, с. 308).