Комментарии к книге «Почему надо поддерживать президента. основные вопросы.» - стр. 18

Если человек лежит и, при этом, нет воздействий на душевный мир, то это никак не означает то, что у него остановились все биологические процессы. Они продолжают идти, но по какой-то причине душа даже не замечает, не чувствует эти движения в организме, ибо они его не отвлекают инородством жизни. Добавим к этому пешую прогулку. Пока шёл, раздумывал о том, что он скажет при встрече. То есть не контролировал движение ног и рук или не отвлекался от молитвы. Для психики нет травмы.

Теперь ещё более усложним задачу и в пределы прежней безмятежности (для способности ясно мыслить) включим ещё большую нагрузку, усилим тяготы рабочего процесса. Как бы повысим интенсивность, при этом не нарушая свой сон. Включается машинальность. То есть тяготы физического труда любой тяжести должны стать продолжением или составляющей биологической активности внутреннего мира организма, то есть также, как и физиологические процессы, выпасть из поля зрения психики: дыхание, пищеварение, работа всех иных внутренних органов. Внимание вновь должно сконцентрироваться на Боге, на образе абсолюта счастья. Лень остается с нами и в нас, то есть ни в коем разе никуда не должна пропасть, но только адаптироваться в самой этой интенсивной физической нагрузке, а именно оставаться на естественном для всей полноты радости жизни месте. Очень важно для достижения высшего оргазма соединить природой человека два контраста, в самом единении коих идёт проникновение Божественной сущности Абсолюта счастья во все сферы телесной природы. Иными словами, в каждом из нас есть хороший и плохой «я». Один говорит «надо», а другой «оставь на потом». Бытует мнение, что нужно побеждать в себе своё плохое «я» в этом противостоянии. На самом деле одно не должно торжествовать над другим, как взаимные противоположности. Одно и другое друг друга как-то гармонично дополняют, ибо в образе единого и цельного Бога обе реалии являются составляющими цельности единой природы. В образе Бога нет противоречий, ибо в Нём всё собрано воедино и в одном всё дополняет остальное.

Вот этот «я», который «оставим на потом» должен перестать видеть «надо». И то, и другое должно взять своё не покушаясь друг на друга. Примерно такая схема практики медитации. Конечно, когда мы слышим это слово инославного происхождения, то нам несколько «режет слух». А потому думаем о том, что у православной аскезы с практикой Буддизма ничего общего нет. Но однозначно, везде работают одни и те же механизмы с единым центром в природе человека. Но вот в чем различие: аскеза – это подвиг усмирения своей природы, который без любви к ближнему и Богу невозможен. Только любовь дает дар видеть пути дальнейшего роста-движения к Творцу, ибо только для любви Бог открывает великие возможности творчества самого себя и мира. Только любовь и её радость даёт самообладание и силу оставаться самим собой даже на Голгофе. Да и пост, как средство духовного борения – это не диета. Также как реальный бой – это не учения. Исходя из сказанного, медитации же трудно дать подобное определение, ибо о ней мне мало или ничего неизвестно. К примеру, можно ли назвать подвиг деторождения медитацией? В Православии – это подвиг аскезы. Православная аскеза – это такая лошадь, тянущая за собой телегу, полную слабостей общества, ибо инок живет радостью их. А медитация – это, мне думается, лошадь без ничего. Но опыт возвышения на духовные высоты в Буддизме интересен, в любом случае. К примеру, как совершить переход от постной пищи к скоромной (мне ещё ни разу не удавалось без болезней пищеварительной системы).