Коминтерн и Латинская Америка: люди, структуры, решения - стр. 24
Примером взвешенного подхода, не ограниченного идеологическими клише, стала работа П.И. Тайбо II[94], нарративное исследование истории левого радикального течения мексиканского революционного движения, основанное на скрупулезном изучении архивов Мексики, США и Голландии, прессы 1920-х гг., воспоминаний участников событий, научной литературы. Мексиканскому писателю и журналисту удалось нарисовать довольно объективную картину зарождения и развития коммунистической партии, влияния на этот процесс американских, испанских, латиноамериканских эмигрантов (левых социалистов и анархистов), показать характер противоречий в левом секторе рабочего движения. Мексиканский исследователь уделил значительное внимание влиянию на процесс становления компартии М. Бородина, М. Роя, Ч. Филлипса, С. Катаямы.
В последние время предпринимаются попытки пересмотра роли некоторых исторических лидеров компартий, отстраненных от руководства в результате расколов и чисток, оставшихся в партийной истории с клеймом «ренегатов» или исчезнувших из публикаций вовсе. Восстановить правду о роли и месте в истории компартии Аргентины группы «Chispa» («Искра») и ее лидера К. Ориоло, разоблачить миф о руководящей роли В. Кодовильи и Р. Гиольди в партии – такую задачу поставил Х. Ориоло[95]. Однако методы, избранные им для исследования, оказались препятствием для его реализации. Автор попросту изменил оценки аргентинского «краткого курса» на противоположные. Низвергнув идолов и возведя на пьедестал падших ангелов, он не взял на себя труд доказать аутентичность новых оценок, не привел новые документы, подтверждающие его позицию. Так же как авторы подвергнутых им критическому разбору «Очерков», Ориоло обходит вопросы влияния Коминтерна на деятельность КПА, взаимодействия аргентинской партии с международным коммунистическим движением.
В 1970-х – 1980-х гг. началось целенаправленное изучение характера и структуры организационных связей III Интернационала и его латиноамериканских секций, влияния мировой компартии на развитие коммунистического движения континента, резко активизировавшееся с момента открытия для исследователей архива Коминтерна (работы Ф. Хрбаты[96], М.С. Давыдовой, С.И. Семёнова[97], Ю. Мотеса[98], В.П. Казакова[99], Н.П. Калмыкова[100], В.Н. Кутейщиковой[101], Д. Спенсер[102],
В.Л. Хейфеца, Л.С. Хейфеца[103], А.А. Щелчкова>[104], И.И. Янчука[105]). Примером обобщающего, комплексного исследования стала монография израильского историка Х. Лейбнера «Товарищи и союзники»[106], посвященная истории компартии Уругвая второй половины XX столетия, но автор затронул и часть 1930-х – 1940-х гг. Лейбнером исследуются и иные – неполитические – аспекты истории компартии, в частности эволюция партийной идеологии, влияние европейских коммунистов и т. п.[107] Однако ранняя история партии, становление ее связей с Коминтерном, работа в качестве национальной секции «всемирной коммунистической партии» до сих пор исследованы недостаточно.
В отечественной историографии новые подходы к изучению проблем взаимодействия и взаимосвязи советской внешней политики и III Интернационала, совмещения дипломатической деятельности и коминтерновской работы в странах Латинской Америки вызвали дискуссию в журнале «Латинская Америка». И если в начале научной полемики выводы базировались на известных источниках или на предположениях, то обнаруженные уже в ходе обсуждения документы позволили прийти к однозначному выводу о дуализме советской внешней политики и прямом участии некоторых советских дипломатов в деятельности III Интернационала в Латинской Америке