Комический театр - стр. 9

Плачида. Хороши же мы будем, если придется играть только комедию масок. Всем уже опостылело видеть и слушать одно и то же, зрители знают, что скажет Арлекин прежде, чем он откроет рот. Что до меня, заявляю вам, синьор Орацио, что в старых комедиях я выступать не согласна, я без ума от нового стиля, лишь он мне нравится, завтра я играть буду, пусть это не комедия характеров, но, по крайней мере, написана хорошо, и чувства, в ней показанные, производят впечатление. Но если так и будет не хватать актеров, то на меня можете не рассчитывать.

Орацио. Но, однако же…

Плачида. Вот что, синьор Орацио, я уже здесь стою целую вечность, хватит с меня. Я иду к себе в уборную. Позовите меня, когда начнется репетиция, и передайте синьорам актрисам, чтобы впредь не заставляли ждать примадонну. (Уходит.)

Орацио и Эудженио.

Эудженио. Можно лопнуть со смеху.

Орацио. Вам смешно, а меня злоба душит.

Эудженио. Сами же говорили, что нужно терпение.

Орацио. Тут никакого терпения не хватит.

Эудженио. А вот и Панталоне.

Орацио. Дружище, окажите любезность, поторопите дам.

Эудженио. Охотно. Уверен, что найду их либо в постели, либо за туалетным столиком. Это их главные занятия: отдыхать или наводить красоту. (Уходит.)

Орацио, затем Тонино.

Орацио. С добрым утром, синьор Тонино.

Тонино. Мое почтение.

Орацио. Вы, кажется, сегодня не в духе?

Тонино. Не знаю. Знобит немножко, нет ли у меня жара?

Орацио. Дайте-ка, я пульс вам пощупаю.

Тонино. Сделайте одолжение, кум, и скажите, ровный он или частит.

Орацио. Жара у вас нет, но пульс частый. Наверное, вы чем-то обеспокоены?

Тонино. И знаете чем? Я вне себя от страха.

Орацио. От страха? Чего же вы боитесь?

Тонино. Дорогой синьор Орацио, шутки в сторону, поговорим серьезно. Комедии характера поставили наше занятие с ног на голову. Бедняга комедиант, изучивший свое ремесло, привыкший худо-бедно к импровизации, должен теперь учить роль по писаному, и если он заботится о своем добром имени, то ему нужно думать, нужно учиться, нужно дрожать всякий раз, когда ставится новая комедия, сомневаясь, знает ли он ее достаточно и может ли представить характер как следует.

Орацио. Я согласен, что новая манера требует больших усилий и большей старательности, но и какой славой она одаривает актера. Скажите на милость, в какой комедии импровизации вы срывали такие аплодисменты, как в «Благоразумном», в «Адвокате», в «Близнецах»{10}, да и во всех других комедиях, в которых поэт выводил на сцену Панталоне?

Тонино. Это правда, и я доволен, но каждый раз у меня поджилки трясутся. Мне все кажется, что размах не по плечу, и вспоминаются эти строчки Тассо: «И часто мы, взлетев под облака, летим стремглав в ужаснейшую бездну»{11}.

Орацио. Вы знаете Тассо? Оно и понятно, ведь вы из Венеции и разделяете ее любовь к Тассо, которого там распевают почти повсеместно.

Тонино. О, что до Венеции, я ее знаю как свои пять пальцев.

Орацио. Небось позабавились здесь в юности?

Тонино. Еще бы! Чего только не было.

Орацио. А с красотками как обстояло дело?

Тонино.

Орацио. Браво, синьор Панталоне, мне по душе ваш задор, ваша жизнерадостность. Я часто слышу, как вы поете.

Тонино. Да, синьор, когда в кармане у меня пусто, я пою.