Комбат. Олимпийский характер - стр. 16
– Мама! Тут все более чем серьезно! – прокричал Владимир. – Приезжай к Василию. Ему очень плохо.
– Вы что, его напоили?! – возмутилась мама. – Ему же нельзя! Совсем, совершенно нельзя!
Мама тут же бросила трубку. В том, что она приедет, Владимир не сомневался.
– Мы тогда пойдем? – испуганно проговорила Катерина.
– Как хотите! – махнул рукой Владимир.
Мама, очевидно на такси, приехала буквально через несколько минут после того, как женщины, вызвав такси, ретировались.
Она бросилась к синеющему на глазах Василию и закричала:
– «Скорую»! Срочно!
– Мам, вызови лучше ты, – замямлил Владимир, – а то я, сама видишь, как бы не совсем трезв.
– Ты пьян, как и он! Но ему же вообще пить нельзя! Он же закодирован! – закричала мама, плеснув в лицо Василию минералкой, тем самым пытаясь привести его в чувство.
Потом она схватила телефонную трубку и, набрав номер «Скорой помощи», закричала:
– Немедленно! По адресу…
Владимир поспешил назвать адрес.
– У мужчины явное химическое отравление.
Когда приехала «скорая», они, увидев, как выворачивает Василия, не стали даже писать, что он пьян.
– Если напишем, что пьян, с ним никто возиться не будет, а тут явная химия! – заметил молодой врач. – Наверняка какой-то гадости в подворотне налакался.
– Мы вообще-то пили за столом, и только фирменную. «Мою Московскую». И всем нормально. Только его так скрутило.
– Может, просто у каждого особая реакция, – предположил врач, выходя вслед за санитарами, которые уносили носилки с время от времени вздрагивающим в конвульсиях Василием. – Кому-то на желудок, а кому-то на мозги капает!
Мать поехала вместе с Василием в больницу.
В реанимации его едва откачали. Назавтра японский зонд показал, что и пищевод, и желудок, и даже кишечник у Василия обожжен до крови.
Двое суток его держали на капельнице. Но сказать, что появилась, как говорится, положительная динамика, было нельзя.
Тем временем следователь, который вел сразу несколько дел об отравлении москвичей паленой водкой, вел допрос с пристрастием.
И Мария Казимировна вынуждена была признаться, что попросту украла подарочную бутылку «Моей Московской» из проверенного химиками ящика.
– И нам же всем хорошо было, ведь правда? – проговорила она, растерянно оглядываясь на Владимира и Катерину.
Те кивнули в знак согласия.
– Мы все пили из одной и той же бутылки, – сказал Владимир.
– Так может, Василий выходил куда-нибудь? – уточнил следователь капитан Рожкин, который отличался среди коллег особой дотошностью.
– А, выходить выходил, да, – вспомнила Мария. – Он обиделся и выходил…
– Может, ему на вокзале, в подворотне какой кто налил какой гадости! – заметил Владимир, лучше других зная привычки своего брата.
– Надо у него спросить… – предложила Катерина.
– Если бы он хоть что-нибудь помнил! – раздосадованно проговорил врач. – Даже предположительно не скажешь, что, где, когда…
– И почем… – добавил Владимир.
– У него практически весь пищевой тракт сожжен, – проговорил доктор, – язва на язве…
– Но нам же вот ничего… – пожал плечами Владимир.
– Чего или ничего, вы узнать можете через несколько суток. Когда у вас вместо оргазма облом случится. Тогда вы не только на своей шкуре, но и на самом главном мужском достоинстве почувствуете, что такое паленая водка.
– А что, она, что ли, на это действует? – многозначительно проговорил Владимир.