Командарм - стр. 30
– Сергей Иванович, – сказал Зейбот, проверяя взглядом, понимает ли Кравцов, о ком идет речь, – в восемнадцатом в Северной Коммуне едва ли не вторым человеком был после Зиновьева, но с Григорием Евсеевичем в перетягивание одеяла не играл. Гусев Зиновьева знает еще с дореволюционных времен и крепко уважает…
«Сиречь Гусев человек Зиновьева в Реввоенсовете, так?»
Получалось, что именно об этом Зейбот и предупредил.
Предупредил и распрощался, отправив Кравцова по инстанциям. Сначала к помощнику начальника Орготдела Зелтыню. Там Кравцов оформил документы и получил удостоверение сотрудника Регист- упра для особых поручений. Затем к начальнику хозяйственно-финансового отдела Якову Мартинсону. Здесь на Макса Давыдовича пролился «золотой дождь» в виде рулона неразрезанных совзнаков на полторы сотни тысяч и гораздо более вещественных благ, выразившихся в пяти коробках консервов, фунте хорошего турецкого табака, головке сахара и четверти фунта чая. На консервах значилось – «Мясо тушеное. Петропавловский консервный завод, 1915 год».
– А не испортились? – поинтересовался Кравцов, рассматривая жестяную банку.
– Никак нет, – довольно ухмыльнулся «состоявший для особых поручений» при Мартинсоне Завьялов. – Открывали-с, ели. Отличного качества тушенка, смею заверить. Не хуже, чем на фронте.
И он подвинул к Кравцову остальные «нежданные дары»: мешочек с рисом, три буханки хлеба и коробку с сотней папирос.
– Как же я все это унесу? – озадачился весьма смущенный такой роскошью Кравцов.
– А я вам, так и быть, сидор в счет вещевого довольствия выдам. – Вполне панибратски подмигнул Завьялов. – Но вы уж, голубчик, в следующий раз с ним и приходите, хорошо?
И он действительно раздобыл для Кравцова хороший еще, хоть и поношенный вещевой мешок, присовокупив при расставании – вполне возможно, и от широты душевной, – два билета на спектакль в Камерный театр.
– Сходите вот, Максим Давыдович, на таировских «Ромео и Джульетту». Знатоки говорят, изрядная получилась постановка.
«С кем же я пойду? – вздохнул мысленно Кравцов. – Эх, не нашел я Рашель. Вот с кем на „Ромео и Джульетту” идти следовало! А так с Саблиным придется или с Урицким. Впрочем, у Семена жена, и у Саблина женщина…»
Следующим в списке инстанций значился начальник Оперотдела Ян Берзин.
С Берзиным Кравцов был знаком, но не более. Тот одно время входил в РВС Восьмой армии, но ни по службе, ни «просто так» они с Максом Давыдовичем особенно не пересекались. Случая не было. Однако теперь представился.
– Я бы хотел, чтобы вы, Максим Давыдович, взялись для начала за разбор трофейных документов. Нам, видите ли, в Крыму и на Севере досталось кое-что… Да все руки не доходили или людей, владеющих языками, не оказывалось. Вот и лежат. Возможно, что и ерунда, нет там ничего серьезного. Просто бюрократия всякая, не у одних нас имеется страсть бумажки плодить. Но и обратное исключить нельзя. А сейчас вот и из ДВР от товарища Уборевича кое-что доставили. Вы по-английски, случайно, не читаете?
– Случайно читаю, – коротко, по-деловому ответил Кравцов и в тот же момент понял, что, хотя по-английски он вроде бы действительно читает вполне свободно, совершенно не помнит, чтобы когда-нибудь учил этот язык.